На московских вокзалах всегда почему-то пахнет паровозной гарью. Именно паровозной. Впрочем, наверняка, по другим вокзалам страны гуляет тот же устойчивый запах. Давным-давно все паровозы списаны на металлолом, разрезаны на куски и сданы в переплавку. Повезло разве только единичным экземплярам. Они обрели последнюю стоянку где-нибудь на запасных путях крупных вокзалов. Их чистят, подкрашивают и поддерживают в рабочем состоянии исключительно как музейные экспонаты. Паровозов нет, давно сняты с эксплуатации, запах остался. За десятилетия он настолько глубоко въелся в стены, коридоры и лестницы, проник во все поры любого вокзального строения, что вывести его нет никакой возможности.
Если двигаться по Кольцевой Окружной дороге, через двадцать минут окажешься совсем рядом с метро Войковская. В двух шагах от него щадит черным дымом завод с одноименным названием. Что он там производит, местным жителям неинтересно. Кроме неприятностей им никаких радостей. Завод занял вдоль окружной железной дороги довольно приличное пространство производственными корпусами. Мало того, оттяпал у коренных москвичей еще и несколько пятиэтажек. В семидесятых руководители завода выселили жителей куда-то к черту на рога, за кольцевую дорогу, под предлогом реконструкции ветхих пятиэтажек. Сами и не думали делать ремонт. Так, подкрасили, подмазали, кое-где кое-что. И открыли несколько корпусов общежитий. В основном, женских.
Незавидна судьба обитательниц этих общежитий. Ежегодно тысячами здоровые молодые девушки стайками прилетают из соседних областей и районов в гигантский мегаполис. Каждая в надежде найти свое счастье и покорить столицу. Удается воплотить свои мечты одной из сотни. В лучшем случае. Одни становятся продавщицами, попадают в добровольное рабство к энергичным кавказским джигитам. Другие пополняют ряды «жриц любви», шеренгами стоят вечерами и ночами по обочинам шоссе и проспектов. Большинство устраивается на стройки, на АЗЛК, на ЗИЛ или на завод им. Войкова. Разнорабочими, штукатурами, малярами, штамповщицами, фрезеровщицами… И все оседают в подобных общежитиях.
«Лимита!» — презрительно кривят губы пожилые женщины из окрестных домов. Сами, между прочим, в недалеком прошлом так же проехавшие покорять Москву. И только к концу жизни, (если очень повезет!), получившие свой угол в какой-нибудь убогой многонаселенной коммуналке.
Похожая на цаплю Нонна Шкаликова обошла справа внушительную лужу и поднялась по ступенькам к двери, на которой красовалось вывеска. «Общежитие № 3». Достала из сумочки листок бумаги, близоруко щурясь, сверилась с адресом. Поправила прическу, спрятала листок обратно в сумку и начала привычно открывать дверь не в ту сторону. Резко и решительно дергала ее на себя. Разумеется, входная дверь открывалась совсем наоборот внутрь. От судьбы не уйдешь!
