И произошло необъяснимое, непонятное, непостижимое… Надя мгновенно выздоровела. Буквально уже на следующий день, порхала по коридору больницы и танцевала что-то из репертуара Большого театра.
Врачи маленькой районной больницы только улыбались и качали головами.
Дальше больше. Надя запела! Но как!!! Ее сильному, чистому, красивому голосу могла бы позавидовать любая профессиональная певица. И пела она абсолютно «взрослым» голосом. Что в ее восьмилетнем возрасте было просто невозможным. Любой родитель знает, в этом возрасте голосовые связки ребенка еще окончательно не сформированы. Тем не менее, факт оставался фактом.
Надя Соломатина пела как вполне законченная профессиональная певица.
Правда, одна тонкость. Вернее, странность и загадочность. Надя Соломатина могла петь только в том случае, если ей «помогала» Наталья. Если стояла за ее спиной, напрягалась и мысленно пела вместе с ней, если всеми фибрами души посылала ей невидимые импульсы. С того дня, когда они обе лежали в одной палате на соседних кроватях, и кровь одной медленно перетекала в ослабевший организм другой, между ними установилась необъяснимая «кровная» связь.
Именно на эту «тонкость», необъяснимость, загадочность в «Журавлике» тогда никто и внимания не обратил.
Тысячу раз оказался прав гениальный Николай Васильевич Гоголь, когда утверждал: «В природе существует множество явлений, необъяснимых даже для обширного ума!».
Наталья вскоре уехала в Москву, поступила на завод им. Войкова и получила койку в общежитии. Но каждую субботу приезжала в «Журавлик». Занималась с Надей вокалом и пластикой. Никто этому особенно не удивлялся. Они давно стали как бы родными сестрами. Напористая Наталья поставила перед собой вполне конкретную задачу. Сделать из Нади эстрадную звезду. Не меньше. Уж если желать чего-то всеми силами души, то сияющих вершин. На меньшее Наталья не была согласна.
— Ты еще недостаточно подготовлена.
— Больше не могу терпеть! — обреченным голосом заявила Надя. — Через год мне уже будет шестнадцать. Другие в моем возрасте…
— Осенью тебе будет только пятнадцать, — строго сказала Наталья. Она повернула голову от стены, поправила волосы.
— Не могу больше ждать. Век женщины очень короткий.
— Это ты мне говоришь? Ты мне!?
— Да, я тебе! — с вызовом ответила Надя.
«Все-таки, она абсолютный ребенок!» — думала Наталья.
— Знаешь, он совсем старый, — без перехода, и без всякой связи с предыдущим, заявила Надя. — Ему лет тридцать. Или даже больше.
