– Они великолепны, – обратился я к Герберту, – Но какой смысл в ювелирном исполнении для гранат?
– Они ведь созданы для того, чтобы лишать человека жизни. А что может быть драгоценнее, чем человеческая жизнь?
– Вы гуманист?
– А что вас смущает?
– Да нет… Просто принято считать, что человек, достигший определенного уровня, неизбежно становится циником.
– Это верно.
Снова повисла пауза.
Наконец Иноэ указа мне на стул и коротко сказал:
– Садитесь.
Я сел. Еще немного помолчав, он начал:
– Я к Вам обратился по деликатному делу. По делу личному. Я хочу вам предложить поработать с одной леди.
– Да?
– Поскольку дело касается меня лично, я буду полностью контролировать ваши сеансы.
– Каким образом?
– Я буду наблюдать. К тому же будет вестись запись.
– Думаю, это возможно. В чем проблема с леди?
– У нее, как говорят сексологи, чересчур узкий диапазон приемлемости.
Он говорил все также спокойно и без драматических пауз. У него не было проблем с выбором формулировок. То ли его все это не слишком волновало, то ли он вел эту беседу не в первый раз. Я же, напортив, несколько смутился.
– А чем это вызвано? Возможно есть какие-нибудь предположения, идеи, симптомы?
– Мне трудно судить, док. Но мне кажется, дело в том, что она несколько чересчур ценит чистоту и, соответственно, боится грязи. Это вам о чем-нибудь говорит?
– Возможно. Некрофильная ориентация…
– Как скажете. Мне важен результат. Вы уверенны в результате?
– Полную уверенность дает только паранойя.
* * *
…чего не сделаешь за пару звонких – даже в одной монете и то музыка. [4]
Выйдя на улицу, я плотнее запахнул плащ. Причудливо движется моя карьера. Вот я уже и общаюсь с сильными мира сего. Ну, пусть не с самыми сильными, но все же. Эти люди могут создавать и рушить судьбы простых смертных так же легко, как мы решаем завести кошку или истребить тараканов. Вот я уже работаю с любовницей одного из них, чтобы она могла наилучшим образом удовлетворить своего господина. "Прогресс это или деградация?" – спросил я себя. И ответил: "Это движение". "А в какую сторону ты движешься?" – спросил я себя снова. "Туда, где больше денег" – ответил я себе и отложил решение нравственно-филосовских проблем на более удобное время. Тем более что другая мысль совершенно поразила меня. Безумная кунсткамера Герберта Иноэ сработала как та древняя провокация, когда молодой Ахилл, переодетый в женское платье, тем не менее, проявил интерес к оружию, а не к украшениям и нарядам. И тем самым себя выдал. Похоже, что подбор диковин был отнюдь не случаен, и герр Иноэ с его помощью узнавал о своих посетителях чуть больше. Я вспоминал экспонаты, и понял, что каждый из них заключал в себе скандал. Голова несуществующего животного, граната украшенная бриллиантами, стантса белого человека. Интуиция говорила, что и в других была какая-то сумасшединка, но чтобы ее понять мне просто не хватало знаний в каких-то неведомых областях.
