Он вообще последнее время оставался спокоен при любых обстоятельствах.
Вначале лишь очень немногое говорит о том, что переворот во внутренней организации, который определит расцвет вида в дальнейшем, по существу уже совершился. [2]
– Так вы с ним скоро станете одним человеком.
– Не думаю, что ты прав… Когда используешь по отношению к нам слово "человек". Настолько все по-другому, что можно нас назвать и новым видом. И, кстати, в рамках этого вида я и Герберт очень сильно различаемся. Как обычные люди различаются между собой.
– Блин, – взорвался я, – Сверхчеловек, вира-майна! Возрожденный арий!
Но он только отмахнулся.
* * *
Мы опять снимали комнату.
Сначала я думал, что мы остановимся пожить у Чарли Нуара. У него были прекрасные гостевые комнаты, и принял он нас с радостью, поскольку мне даже не пришлось убеждать его в необходимости прибегнуть к моим услугам. У него уже начались некоторые проблемы, а печальная судьба Марьям мешала их игнорировать. Ее к тому времени уже не было в живых. Она покончила с собой, перерезав вены осколком из разбитых очков. А тот факт, что в живых не было и жрицы, исключал подозрение о нашем с ней сговоре. Сюжет в новостях о полицейской облаве в Блоке подтвердил правоту наших слов.
Однако у Чарли мы прожили меньше суток. Этого времени мне как раз хватило, чтобы подправить ему мозги в два сеанса – утром и вечером, а в промежутке ввести Чирку дьявольские партитуры Герберта Иноэ. После вечернего сеанса я обнаружил Чирка у себя в комнате. Он сидел за столом, положив голову на руки и, казалось, спал. Но как только я вошел, он поднял голову и спросил:
– Дальнейшие планы?
– Что? – не понял я.
– Мы будем ночевать здесь?
– Пожалуй… – задумался я. И неожиданно для себя закончил, – Пожалуй, надо уходить.
И мы ушли, какой бы привлекательной не казалась мысль о горячей ванне, домашнем ужине и теплом клозете. Так начал работать дьявольский алгоритм суперинтуиции.
* * *
Талант, обретенный Чирком, позволял ему не столько находить решение самому, сколько наводить способность к этому у окружающих. Особенно, если окружающие имели больше информации. Это было необъяснимо, но это работало.
Что-то я стал слишком многого не понимать. Зря говорят, что с годами становишься мудрее. [1]
– Не могу понять, – сказал он однажды, – Как нам удалось скрываться так долго.
– Что, неужели все наши ходы как легко просчитываются?
– Не знаю… Не все, конечно. Но с такими возможностями и ресурсами…
