Шмидт положил бумагу на стол, снял очки.
— Н-да! Сильно написано, — сказал Адам.
— Если бы только это осталось на бумаге! Они слепят нас, бьют, топят… Сегодня они отбивают одну комнату, завтра — дом, послезавтра — квартал. Что будем делать, когда эти ученики Суворова дойдут до квартала, где сидим мы?
Шмидт провел рукой по голове.
— Очевидно, сражаться. А потом…
— Что потом?
— Еще ни один командующий германской армией не сдавался большевикам.
Генерал-полковник остановился перед Шмидтом. Глаз его сильно дергался.
— Я не ослышался? — хрипло проговорил он. — Вы сказали…
— …что германские генералы не должны сдаваться большевикам.
— На что вы толкаете меня, Шмидт?
— Разделить судьбу армии и каждого солдата, если такова будет воля Бога.
— При чем здесь Бог? — взорвался генерал-полковник. — При чем здесь бог, спрашиваю я вас?! — загремел его голос. — Неужели ваше кощунство зашло так далеко, что вы возлагаете ответственность за случившееся на Творца вселенной?
— Я лишь взываю к вашему долгу и чести. — Шмидт еще никогда не видел командующего таким возбужденным.
— Совесть и честь? Не фюрер ли советовал нам отбросить эти химеры, Шмидт?
— Это было сказано в запальчивости.
Генерал-полковник, тяжело дыша, опустился на конку.
— Хорошо, — сказал он вдруг ослабевшим голосом. — Я знаю, как поступить согласно со своей совестью, долгом и честью. Их дал мне Бог, они вложены в меня матерью и отцом, их развивали мои учителя. Я не считаю нравственность химерой. Идите, Шмидт, я хочу поспать. Адам, вызовите ко мне коменданта города и передайте Верховному главнокомандующему: мы не нуждаемся в приказах стоять насмерть, и без того мы на краю могилы. Нам нужны еда, медикаменты, одежда, снаряды и бензин.
РАЗНЫЕ СУЖДЕНИЯ БЕЗОТВЕТСТВЕННЫХ ЛИЦ
Хайн, слушавший в своей клетушке разговор командующего, адъютанта и начальника штаба, улучив минуту молчания, выскользнул в коридор.
Эберт покуривал, прислонившись спиной к пианино.
— Отдыхаем, толстячок? — спросил Хайн.
— Генерал Роске не любит, когда курят в его комнатах. Он не выносит табачного дыма.
— Скажи-ка, неженка! — Хайн рассмеялся.
— А сам, между прочим, не выпускает изо рта сигареты, — продолжает Эберт. — Что делать — они начальники, мы подчиненные.
— Мы все подчиненные фюрера, — важно сказал Хайн.
— Да, да, вон и Роске теперь болтает, что, если бы он не всегда подчинялся приказам фюрера и был бы поумнее, не произошло бы того, что случилось.
— Мои тоже в последнее время разглагольствуют на эту тему. Соберутся вдвоем с Адамом и начинают, и начинают. — Хайн присел на корточки, попросил у Эберта покурить. — А уж когда приходит генерал Зейдлиц, тут спорам конца нет!
