— Это какие-то людоеды, — нахмурился командующий.
— Будь такие же «людоеды» у нас, эччеленца, мы раззвонили бы о них на весь мир, — жестко возразил Адам.
— Не будем спорить. Дальше! — коротко бросил генерал-полковник.
— Здесь напечатана инструкция о быстроте и натиске при контрнаступлении, но это не так интересно. — Адам перевернул газету. — Утренняя сводка Советского информбюро: наступают, наступают и наступают… Любопытная заметка: русское военное издательство к Новому году выпустило сборник песен, сочиненных советскими поэтами за годы войны, большая часть их посвящена сражению на Волге. Ожидается прибытие на фронт концертных бригад…
— Концертных бригад, — почти беззвучно повторил Паулюс. — А что нам ждать, Адам?
— Концерта их «катюш», — угрюмо выдавил Адам.
Они помолчали.
— Mo самое примечательное в этой газете — стихи. Они называются «В новогоднюю ночь». Написал их, вероятно, солдат. Они не слишком высоки по форме, но по содержанию… Хотите послушать?
— Я не пойму…
— От нечего делать, я перевел стихи, — смущенно сказал Адам. — Они понравились мне глубиной и задушевностью чувств.
— Я слушаю вас. — Генерал-полковник плотнее закутался в шинель.
Колючий снег, огни на горизонте,
В походных кружках кислое вино.
Уже вторично Новый год на фронте
С тобой, мой друг, встречать нам суждено.
И снова, средь боев и непогоды,
Сомкнув у дымной печки тесный круг,
Мы вспоминаем прожитые годы,
Своих друзей и дорогих подруг.
…Придет рассвет. Сквозь вьюгу и ненастье,
Примкнув штыки, в сраженьях закален,
За власть советскую, за будущее счастье
Поднимется в атаку батальон.
Пусть отгремят в боях зима и лето,
Но я, как все, мечтаю об одном:
Чтоб мы с друзьями светлый праздник этот
Встречали в нашем городе родном…
— «Встречали в нашем городе родном…» — повторил генерал-полковник. — Нам, Адам, долго не придется встречать Новый год в городе родном. Если вообще суждено встретить еще один Новый год!
— Не стоит падать духом, эччеленца. Еще не один Новый год встретим мы.
Командующий покачал головой.
— Вы оптимист, вы неисправимый оптимист, Адам, вам легко жить! — Он вздохнул. — Скажите, в детстве выбыли очень послушным?
— О нет, эччеленца, — со смехом возразил Адам. — Мне здорово попадало за мои выходки. Мне все время твердили, что я вовсе не похож на примерного немецкого мальчика.
— Как раз наоборот говорили обо мне, — с горечью признался генерал-полковник. — Мать и отец особенно ценили во мне это ужасное послушание и не переставали бахвалиться, что их Фридрих — самый примерный немецкий мальчик. Господи, как бы я хотел не быть им… Вон Хайн… Да, кстати, — оживился он. — Хайн украл где-то гуся. Мне в подарок к Новому году!
