Хайн заметил это.
— Никак нет, — злорадствуя, отчеканил Хайн. — Господин генерал-полковник приказал отдать гуся тяжелораненым. И я отнес его им.
— Идеализм, этот вечный идеализм, — пробормотал Шмидт.
— Мне можно идти? — осведомился Хайн, радуясь, что ни единого кусочка гусятины не перепадет Шмидту.
— Иди.
Хайн сделал отчетливый полуоборот и уже открывал дверь, когда услышал голос Шмидта:
— Что ты делал в заколоченной уборной, Хайн?
Хайн почувствовал, как кровь залила лицо. Уличить его во лжи ничего не стоило — в таких случаях он краснел до ушей.
— Я не понял вас, господин генерал-лейтенант… — Хайн повернулся к Шмидту.
— Меня отлично поняла твоя покрасневшая до корней волос физиономия, Хайн.
— Я… я оправлялся, господин генерал-лейтенант.
— Вот как? Несмотря на строжайший запрет?
— Я спешил из госпиталя к вам и…
— …и все мы должны наслаждаться тем букетом запахов, которыми ты одарил нас в канун Нового года? Не так ли, Хайн?
«Слава богу, про гуся не знает!» — мелькнула мысль у Хайна.
— Я исправлю свою вину, — пролепетал он.
— Да, Хайн, ты соберешь то, что оставил в уборной, выйдешь во двор и сделаешь со своим добром, которым набит не только твой живот, но и голова, что тебе заблагорассудится.
— Слушаюсь.
— Слушаюсь, господин генерал-лейтенант, хотел ты сказать?
— Так точно, господин генерал-лейтенант! Можно выполнять приказание?
— Да, болван. Мог бы догадаться и принести мне хотя бы гусиную ножку. Иди!
Хайн снова сделал полуоборот по всем правилам и зак рыл дверь.
«Подлая крыса! — шептал он. — Сгнившая падаль! Уж тебя-то я обведу вокруг пальца! И завтра же пойду к той девчонке из Ганновера!»
Хайн медленно поплелся по коридору, вскрыл уборную, для виду повозился гам, вышел, закрыл дверь, не спеша продефилировал по двору, обошел запорошенные снегом машины, так же, не спеша, вернулся и вымыл руки снегом.
— Сукин сын, — выругался Хайн, — вот я и обманул тебя.
Он спустился в подвал, загнул гвоздь на двери и направился к себе.
Командующий все еще шагал по комнате.
— Где ты пропадал, Хайн?
— Был в госпитале, господин генерал-полковник, потом разговаривал с господином генерал-лейтенантом. Он остался очень недоволен тем, что вы отдали гуся. Ему так хотелось откушать гусятины в этот день.
— Обойдется, — сухо сказал Паулюс. — Он скоро придет? -Да.
— Иди к себе. Ты не нужен мне до обеда.
— Вы будете обедать один?
Генерал-полковник не ответил. Хайн ушел в клетушку, которую делил с полковником Адамом. Он слышал, как генерал-полковник все ходил и ходил из угла в угол.
