Размноженные на ротаторе странички выпали у нее из пальцев.
Разумеется, все та же классовая борьба в качестве универсального объяснения и оправдания, что-то вроде clea ex machina[28] Истории! Сонсолес пришлось сделать над собой немалое усилие, чтобы продолжить чтение, дойти до конца длиннейшего, напыщенно-мрачного и пустого текста. Но так же, как ее возмутили спекулятивные газетные передовицы и телерепортажи, где фигурировали фотографии искореженного трупа, снятые крупным планом, Сонсолес поразило полное молчание вокруг бредового смертоносного манифеста «Прямого действия». Разве что кое-где она натыкалась на несколько скороговоркой сказанных или написанных слов. А она-то думала, что серьезный анализ этой безумной стряпни позволил бы извлечь из случившегося весьма поучительный урок.
Теперь Сонсолес провела все утро в беспорядочных попытках сесть за работу, собраться с мыслями, попытаться понять, почему ее отец упомянул имя Нечаева. Но прежде всего нетерпеливо поглядывая на телефон, поскольку отец обещал ей позвонить между двенадцатью и четвертью первого.
А в одиннадцать почти машинально, раз уж все равно не работалось, она включила радио.
Луис Сапата был убит в восемь часов утра поблизости от Данфер-Рошро — сухое беглое сообщение в «Новостях».
Похолодев, Сонсолес застыла, словно вся кровь вытекла из жил, пока слова не дошли до сознания, пока их смысл не стал явным. Затем у нее вырвалось тихое горестное стенание, она подхватила плащ, сумку, ключи и, не помня себя, выбежала на улицу.
Выкрашенный красным суриком смит-вессон лежал перед ними на маленьком столике.
Роже Марру взял револьвер в руки, осмотрел барабан, крутанул его.
— Доброе оружие и содержалось в полном порядке, — заметил он.
Эли Зильберберг удивленно взглянул на него:
— А почему красный ствол?
— Краска от ржавчины, только и всего. Оружие часто хранили в сырых тайниках. Перед тем как сбрасывать его на парашюте, металл покрывали антикоррозионным слоем краски.
Он громко рассмеялся.
— Однако, Зильберберг, могу поспорить, что краска здесь более свежая, отнюдь не 1943 года! Должно быть, ваш родитель аккуратнейшим образом перекрашивал его, притом не раз…
Эли с досадой махнул рукой:
— Дать бы ему волю, мой отец все бы выкрасил в красное, — проворчал он. — Оружие, жизнь, весь мир!
Роже Марру снова положил смит-вессон на стол.
— Официально я не видел этого револьвера, — сказал он. — Сохраните его у себя… Мне, Зильберберг, было бы спокойнее знать, что вам есть чем защищаться, если что… А вот автоматическую игрушку я, напротив, захвачу с собой…
