Марру улыбнулся, положил ей руку на плечо, успокоил. Ничего, бывает, сказал он.
И вдруг ощутил рукой тепло ее плеча.
Как будто его простой, даже машинальный жест каким-то чудом сотворил на пустом месте женское тело, сделал его зримым, осязаемым, и наделил волнующей притягательностью эту молодую медсестру, чье постоянное присутствие до сих пор сводилось для него лишь к ее непосредственным функциям сиделки. Он посмотрел в поднятые на него глаза, цвета которых до этой минуты не знал, заметил красоту груди в вырезе белой ночной рубашки с кружевами «под старину». Его вдруг охватило какое-то беспричинное счастье. Жажда жизни, почти забытая. Уже много лет он довольствовался любовью второпях, часто продажной. Да в общем, почти всегда продажной, в какой бы форме ни приходилось ее оплачивать.
Рука его на плече Вероники сама собой отяжелела и скользнула — без всякого осознанного решения с его стороны — вниз, к изгибу груди. Он почувствовал, что Вероника слабеет. Он прижал ее к себе, и обоих словно ударило током. Они упали на узкую кровать. Вероника приняла его сразу, постанывая от наслаждения.
Он был неутомим и изобретателен.
Время шло — любовь, разговоры, совместный завтрак, — в общем, Роже Марру опоздал на работу. Когда в половине девятого зазвонил телефон, он еще сидел за столом.
— Комиссар, — услышал он взволнованный голос молодого инспектора. — Я только что получил для вас сообщение. Срочное… Звонил Луис Сапата… Вы помните такого?
Помнит ли он Луиса? Марру чуть не рассмеялся.
— Да, Дюпре, помню прекрасно… Давай разберемся с этим, когда я приду.
Инспектор в возбуждении перебил его:
— Комиссар… Сапата оставил сообщение в семь пятнадцать… А только что — я потому и звоню — стало известно, что… В общем, Сапату застрелили в сквере Ламарка, возле Данфер-Рошро!
У Марру упало сердце.
— Его сообщение записано?
— Включаю магнитофон, — сказал инспектор.
В трубке что-то зашуршало, раздались щелчки, потом послышался голос Сапаты, приглушенный, встревоженный, торопливый: «Дайте прослушать запись старшему комиссару Роже Марру. Дело очень срочное. Пусть свяжется со мной сегодня утром. Как можно скорее. От этого зависит жизнь людей. Это касается Нечаева…»
Марру вздрогнул и побледнел.
После небольшой паузы голос Сапаты обратился непосредственно к нему: «Сделайте это в память о нашем путешествии в Мадрид, комиссар…»
Пленка шуршала еще несколько секунд. Потом трубку опять взял Дюпре. Он почти заикался от любопытства.
