Еще Валевка был такой, охотников убивал — за ружья. Хорошее ружье дорого стоит. Ну, а какой охотник в другом охотнике заподозрит убийцу? Любители природы покурят, поврут друг другу, а Валевка с десяти шагов и влепит жакана. Тут же закопает труп в лесу — ищи потом свищи. Мои ребята и взялись. Охотниками пошли по лесам и полям. А дело, конечно, рискованное. Долго мучились, долго искали…
— А вы сами обычно сидели в кабине? — спросил я.
— По-разному бывало, — ответил Бодунов. — Иногда и сам под охотника кривлялся.
А с Береговым, со старшим, тоже еще деталь: одна засада едва его не взяла — подстрелили, сильно ранили. А он нырнул в этом же доме к частному врачу и сказал ему, что ранен на любовной почве. У врача у этого и отлежался после извлечения пули и перевязки. А доктор-то только наутро узнал, когда Береговой ушел, что прятал бандита-налетчика. Конечно, прибежал каяться, да что с покаяния? Долго еще ловили Берегового.
— Кто же его взял?
— Мы.
— Кто «мы»?
— Да наша же бригада.
Я спросил у Чиркова, кто повязал Береговых.
— Как кто? — удивился Николай Иванович. — Начальник. Едва братишки его не убили — по стволу нагана ударил, наган в воздух выстрелил.
Бодунов гордился своими «орлами-сыщиками», «орлы» гордились начальником бригады. Я слышал такой разговор:
— Гринь, а Гринь, верно, что тебя Бодунов к себе взял?
— Честное пионерское под салютом всех вождей.
— Сам вызвал и забрал?
— Сам.
— С чего ж это?
— Наверное, с того, что в моем лице ты видишь выдающегося грозу жуликов и убийц нашей необъятной родины!
— Повезло тебе, Гриня.
— Я и сам удивляюсь.
— Ты намекни про меня.
— Не намекну.
— Почему?
— Бесполезно.
— Почему бесполезно?
— Отзывался о тебе, что ты больно много болтаешь. «Звонит, — говорит, — и звонит. Не сыщик, а разговорщик».
— Так и сказал?
— Точно так. Так что ты пересмотри свое отношение к болтовне.
Любили Бодунова самозабвенно.
Рассказывали о нем легенды. В рассказах выдумка перемешивалась с правдой, но сомневаться «орлы-сыщики» не дозволяли никому.
— Льва Романовича Шейнина знаете? — спросил меня Берг.
— Знаю.
— Все, что он пишет, — это про Бодунова.
Рянгин сказал:
— Иван Васильевич сам убил Леньку Пантелеева, взял Чугуна, в бою ликвидировал Котика, Барона, Вову-матроса…
Я спросил об этом Ивана Васильевича.
Он весело отмахнулся:
— Врут! Но кое-что и на мою долю пришлось…
Что это «кое-что», я так и не узнал. Бодунов терпеть не мог рассказывать про себя. Но его «орлы» рассказывали подробности. От Берга я услышал:
