— Моя жена не член нацистской партии, — торопливо сообщил Мартенс, — но мы никогда не говорили с ней о том, как эти пришли к власти. И я не знаю, что она, в конце концов, думает. Заходи, — он открыл дверь в кабинет. Мы вошли, и он тут же заперся.
— Не надо, — сказал я. — Запертая дверь всегда вызывает подозрение.
Он повернул ключ обратно и снова уставился на меня.
— Иосиф, ради бога, что ты тут делаешь? Ты вернулся нелегально?
— Да. Но ты можешь быть спокоен. Тебе не придется прятать меня. Я живу в гостинице за городом и пришел только за тем, чтобы попросить тебя известить Елену о моем приезде. Ведь я ничего не знаю, не слышал о ней целых пять лет. Может быть, она вышла замуж за другого? Если так, то…
— И ради этого ты здесь?
— Да. А что?
— Тебя надо спрятать, — сказал он. — Ночь ты можешь провести здесь, в моем кабинете. Диван к твоим услугам. Часов в шесть я тебя разбужу, в семь приходит женщина, которая убирает квартиру. После восьми можно опять вернуться. Раньше одиннадцати посетителей у меня не бывает.
— Она замужем? — спросил я.
— Елена? — он покачал головой. — Я даже не знаю, развелась ли она с тобой.
— Где она живет? На старой квартире?
— По-моему, да.
— Живет с ней кто-нибудь из родственников? Мать, сестра, брат?
— Этого я, правда, не знаю.
— Ты должен узнать, — сказал я. — И передать, что я здесь.
— Почему ты сам не скажешь? — спросил Мартенс. — Вот телефон.
— А если у нее кто-нибудь есть? Допустим, братец, который раз уже донес на меня?
— Ты прав. Она, пожалуй, может растеряться, как и я. Это ее выдаст.
— Я даже не знаю, Рудольф, как она теперь ко мне относится. Прошло пять лет. Мы были женаты только четыре года. Пять — больше четырех. А разлука — в десять раз длиннее совместной жизни.
Он кивнул.
— Да. И все-таки я тебя не понимаю.
— Что поделаешь. Иногда я сам себя не понимаю. К тому же у нас разная жизнь.
— Почему ты ей не написал?
— Долго объяснять. Ступай к Елене, Рудольф. Поговори с ней. Постарайся узнать, что она думает. Скажи ей, что я здесь, если тебе покажется, что это можно сделать, И спроси, как я могу с ней увидеться.
— Когда идти?
— Немедленно. Когда же еще?
Он оглянулся.
— А где же ты перебудешь это время? Здесь небезопасно. Жена будет ждать меня и может послать сюда прислугу. Она привыкла, что я после приема поднимаюсь к себе наверх. Можно запереть дверь, но это все равно бросится в глаза.
— Нет, я не хочу, чтобы ты меня запирал, — возразил я. — Жене ты можешь сказать, что пошел навестить пациента.
