Наука или претензия на научность может существовать лишь на основе идеальной определенности. Все остальное следует отнести к той или иной степени предположений. Я не соглашусь с тем, что, как разгадыватель загадок, я уступаю какому-либо ученому, слабоумному идиоту или, скажем, кролику. Сегодня положение, в котором находится то, что называют физической наукой, является столь отчаянным и столь запутанным, что ее сторонники пытаются включить в одну систему и прежние принципы, и их отрицание. Сегодня даже страдающая анемией и истощением религия не находится в столь скверном состоянии отчаяния и разложения. Попытки ввести в науку принцип неопределенности (или принцип беспринципности) выглядят почти столь же нелепо, как если бы богословы попытались проповедовать Слово Божие и включать в свои догматы атеизм.
Будучи посредником, я нахожу, что принцип неопределенности выражен неудовлетворительно. Мои собственные представления основываются на принципиальной-непринципиальной управляемости-неуправляемости нашего псевдосуществования определенностью-неопределенностью…
Или, несмотря на то, что кажется очевидным (ни одного человека никогда не превращали в гиену), мы можем быть в этом лишь уверены-неуверены.
Приблизительно первого января 1849 года некто, работавший на парижском кладбище, наткнулся на разбросанные по дорожкам части человеческого тела. С ветвей деревьев свисали конечности. Он подошел к свежевырытой могиле, из которой ночью выкопали труп женщины. Этот труп был разорван на куски, которые в бешенстве разбросали. Спустя несколько дней на другом парижском кладбище случилось нечто похожее.
Парижские кладбища охраняли сторожа с собаками, но вор проскальзывал мимо них и выкапывал тела женщин. В ночь на 8 марта охрана с внешней стороны кладбища Сен-Парнас заметила, как кто-то или что-то забирается на стену кладбища. Напоминало ли лицо волчью морду или покрытую лишаями морду гиены — сторожа не смогли дать описания. Охранники выстрелили в это существо, но оно скрылось.
У свежевырытой могилы они поставили подпружиненное устройство и загрузили в него гвозди и куски железа, которые должны были разлететься в стороны, если вор наступит. Прошло некоторое время, и одним мартовским утром обнаружили, что ночью устройство сработало. Нашли кусок ткани, вырванный из солдатской формы.
Один могильщик слышал о солдате, которого доставили в парижский госпиталь, где он сказал, что в него стрелял какой-то неизвестный злоумышленник. Сообщалось, что этого солдата ранило гвоздями и кусками железа.
