Снорки со всей дури впечатались в стену, где секундой раньше стоял я, и, рыкнув, развернулись, чтобы прыгнуть еще раз.
Только поздновато вы спохватились, упыри недобитые.
Если бы не рюкзак, я мог сломать себе позвоночник, приложившись спиной об асфальт, но правильно уложенные вещи сыграли роль амортизатора, хотя боль от удара все равно стрельнула по всему телу. После падения я сделал поочередно две вещи: выстрелил в дальний кронштейн, поддерживающий «ежи», а затем, уперевшись каблуками берцев в щербатый кусок бордюра, изо всех сил оттолкнулся от него и проехал на сплющенном рюкзаке около метра.
Пуля дзенькнула по железному креплению и сковырнула его в сторону. Второй кронштейн, изрядно подточенный ржавчиной, не выдержал веса, и «ежи» обрушились на замешкавшихся снорков, как смертоносная лавина.
Хруст ломающихся костей и чавканье разрываемой плоти утонуло в чудовищном грохоте и скрежете, который наверняка был слышен даже в окрестностях бара «№ 92». Мутантов размазало по асфальту, словно кисель. Зловонная липкая жижа брызнула во все стороны. Смрадная клякса попала мне на разгрузку и в лицо.
Пришлось инстинктивно зажмуриться и выдохнуть, чтобы не видеть и не чуять противного месива — то ли из внутренностей псевдоприматов, то ли из их мозгов…
Когда последние «ежи» откатились в сторону от общей кучи, а шум стих, я открыл глаза и с отвращением вытер рукавом куртки вонючую дрянь с носа, щек и губ. «Надо было заранее маску надеть», — мелькнула мысль.
Я продолжал лежать в неудобной позе на смятом рюкзаке, в котором что-то раздавилось, нагрелось и неприятно хлюпало. Сердце все еще колотилось в бешеном темпе, адреналин циркулировал по кровеносной системе, пальцы продолжали судорожно сжимать автомат.
Постепенно приходило понимание: минуту назад смерть скользнула совсем рядом.
— Ну как? Прутики не давят? — сбрасывая напряжение, крикнул я в сторону груды «ежей», под которой были погребены мерзкие твари. — Могу еще накидать. Не поленюсь, притащу со Свалки радиоактивного груза.
Закончив сей дивный монолог для единственного слушателя в лице самого себя, я, наконец съехал с многострадального рюкзака, встал на колено и, опираясь прикладом «калаша» об асфальт, поднялся на ноги. Нужно было двигаться дальше — и без того много времени потерял с этими чертовыми обезьянами.
Оглядевшись, не притаились ли поблизости еще какие-нибудь шальные мутанты, я встряхнул рюкзак и открыл верхний клапан. Вот, оказывается, что было мокрым и теплым… Двумя пальцами я извлек наружу раздавленный термопакет с натовской гороховой кашей и бросил его на братскую могилу снорков.
