Скоро Тим выбился из сил. Не столько от усилий — для мальчишки, привыкшего к разной работе в лесу, то был не изнурительный труд, да и минута была такая, в которую родные люди не устают. Причиной усталости явилась странная пронзительная боль в его плече. Пошатываясь от красных кругов, плывущих перед глазами, и не зная, чем ещё помочь Лиходеичу, Тим прижался к дедушке потеснее и забылся сном.
А проснулся — сидит сумрачный Лиходеич, камуфляжная форма на все пуговицы застёгнута, за плечами сумка, теребит птичье гнездо в руках. Плохо у него на душе, понял Тим.
— Дедушка Лих, — позвал Тим, спрыгивая на пол. — Лучше ли тебе стало?
Лиходеич покачал лохматой головой и сказал голосом безнадежным и тихим, словно осока болотная прошуршала:
— Мне уже лучше никогда не будет.
— Что-то с Даном случилось? — Догадался Тим. — Где Даня?!! Куда ты его увёл?
— Ох, плохо дело, плохо дело, — заскулил раненым псом Лиходеич, — Ох-хо-хо, топи лесные, хляби небесные! Нет мне прощения, совсем я, старый дурак, из ума выжил.
— Подожди причитать раньше времени, дедушка Лих, — обнял его большую голову Тим. — Расскажи всё по порядку. Вместе думать будем.
Лиходеич робко взглянул на мальчика и спросил:
— Проклянёшь?
Тим только головой покачал, тревожно вглядываясь в исслезившиеся глаза Лиходеича.
— Нету Данечки, у Ния он. Вместо тебя я отвёл его к злодею… — И старый леший впервые всё честно рассказал Тиму, откуда он появился в Разбитой коленке. Рассказывая, Лиходеич с нарастающей тревогой поглядывал на Тима, который вёл себя странно. Тёр левое плечо, ойкал, осторожно отводил рубашку, болезненно налипавшую, видимо, на какую-то рану.
— Что там у тебя?
— Продолжай, — попросил Тим.
— Я подумал: кто он мне, этот Даня? Никто. Я его знаю-то один день. А тебя люблю больше Разбитой коленки, больше жизни своей. Ну и я, чтобы спасти тебя… взял Даню и отвел… к Нию, ничего никому не сказав, — произнеся все это, Лиходеич втянул голову в плечи и закрыл глаза.
— Как же ты мог? — Тихо прошептал Тим.
И, схватившись за плечо, болезненно скорчился. Лиходеич подскочил к мальчику и расстегнул на нем рубашку. На белой коже отчетливо выделялась кровавая рана в виде контура цветка чертополоха, будто выжженного железом. Лиходеич аж вскрикнул.
* * *
— Подмена! Карающий и справедливейший Ний, это подмена! — Орал Ворон, взбираясь и соскальзывая по скользкой железной фигуре главного злодея. — Нас провели! А еще благородные! Чистые воры! Читайте! Я украл из повести главу! Осмелюсь вам прочитать её, вы поймете всё! Я ни в чём не виноват!
