— Оружием.
— А из оставшихся двух?
— Пищей. Ибо смерть всегда была неизбежна, а без доверия народа государство не устоит.
— Не научившись еще служить людям, можно ли служить духам? Не зная, как следует жить, можно ли познать смерть?
Из беседы с учениками.
— Что можно сказать о человеке, если вся деревня его любит?
— Никчемный человек.
— А если вся деревня его ненавидит?
— Никчемный человек.
— Было бы куда лучше, если бы хорошие люди из этой деревни его любили, а дурные — ненавидели…
Философы, политики, историки, конечно, могут спорить, какое суждение, действительно, принадлежит Конфуцию, а какое — приписано ему легендой. Не смолкают споры и вокруг духовных ценностей конфуцианства в современном мире. Но безусловно одно: в сознании людей разных стран и народов Конфуций навсегда останется великим человеком древности.
До последнего времени к Китаю, даже в большей степени, чем к Англии, можно было отнести поговорку: «Мой дом — моя крепость».
Крепость эта носит названием «сыхэюар». «Сыхэюар» — типичная для северного Китая форма городской архитектуры. Именно из таких «сыхэюаров» на девяносто процентов состоял когда-то старый Пекин. Это окруженный с четырех сторон глухими стенами двор, где располагаются четыре жилых постройки, ориентированные по четырем частям света и обращенные своими фасадами в этот внутренний дворик. Это, действительно, маленькая семейная крепость, надежно укрытая от посторонних взоров не только высокими стенами, но и каменным экраном перед входом и крепкими дверями-воротами.
Главный флигель такого сыхэюара, обращенный входом на север — покои хозяина дома. Западный — предназначался для молодого поколения, а в восточном — жили слуги и сторожа. Внутренние деревянные перегородки — «бишачуан» — как ширмы делили помещение на несколько комнат. Эти ширмы богато украшены резьбой, также, как мебель и оконные переплеты, затянутые белым или зеленым шелком с национальным орнаментом.
«Сыхэюары», тесно примыкая своими стенами друг к другу, составляли переулки — знаменитые пекинские «хутуны» с экзотическими названиями, неожиданной конфигурацией, и иногда настолько узкие, что в них не могли разъехаться два велосипедиста.
Протянувшись с востока на запад, эти переулки пересекались с улицами города, идущими с юга на восток. Старые карты Пекина напоминают шахматную доску. Именно в пекинских переулках веками складывался определенный тип жизни китайской семьи. Именно с семьи, со двора начиналась гигантская пирамида государства.
