Лишь разбросанная обувь и перевернутые санки были тому свидетелями.
Наконец Максим выдохся. Он сполз на пол и прислонился спиной к неприступной двери. Глубоко вздохнул. Способность рассуждать здраво постепенно возвращалась к нему…
Долгов поглядел на костяшки своих пальцев, которые должны были превратиться в сплошные раны, и вздрогнул.
Его руки были покрыты тонкой корочкой льда.
Максим инстинктивно разжал кулаки и резко отстранил ладони от себя, словно хотел их отбросить подальше. Лед разлетелся на мелкие осколки.
– Неужто так сходят с ума? – тихо произнес Долгов и хотел добавить что-то еще, но тут его взгляд упал на сложенный вчетверо альбомный лист, валяющийся под тумбочкой.
Повинуясь истерично заверещавшему внутреннему голосу, он схватил его и развернул… Ну наконец-то! Максиму показалось, что его сердце за несколько следующих ударов втолкнуло в аорту двойную порцию крови.
Сквозь розовую пелену он любовался выведенными через копирку буквами, написанными почерком Маринки, и тихонько смеялся от счастья. «Как же так могло получиться? – думал он. – Наверное, записка была всунута в щель между дверью и косяком, а когда я начал стучать, ее отнесло под тумбочку. Только Маринка, умница моя, могла догадаться оставить дубликат послания снаружи, учитывая, что в суматохе можно посеять ключи… Умница ты моя! Молодчина! Любимая… Но откуда у нас в доме взялась копирка? Вот уж не думал, что посреди двадцать первого века такую бумагу еще можно где-то найти…»
Лишь спустя минуту Максим сумел сконцентрироваться и начать читать торопливое, местами сумбурное послание.
Макс! Происходит что-то ужасное! Все телефоны отрубились, никак не могла с тобой связаться. Ветка в истерике, за окном какой-то хаос творится, ни одна программа по телевизору не работает! Пришли военные и милиция, начали кричать, что всем нужно срочно эвакуироваться или спускаться в бомбоубежище, но насильно никто никого заставлять не собирается. Бомбоубежище наше ты видел – это склеп для суицидников-мазохистов… Сначала я хотела остаться и дождаться тебя, но потом испугалась за Ветку – а вдруг в нашу квартиру попадет одна из этих молний? Поэтому я согласилась. Убраться бы к чертовой матери! Нам сказали, что по этому направлению людей эвакуируют в Сергиев Посад, но я отказалась и попросила, чтобы нас самолетом доставили в Симферополь, подальше от этой мясорубки. Ты же помнишь, что в Алупке живет моя двоюродная сестра! Мы побудем у нее, пока не закончится война… или что это вообще такое?.. Не важно… Адрес написан ниже. Как только телефон подключат, сразу позвоню! Прилетай к нам скорее! Ветка все время сквозь рев спрашивает, где папа, ревет все время… Впопыхах пишу, так что если что-то путано – не обессудь… На всякий случай копию в дверь воткну, кстати… Думала, никогда копирка не пригодится, а выкинуть все никак не решалась – а вот как вышло, пригодилась… Военные сперва наотрез отказались нас везти в аэропорт, сказали, что все гражданские полеты отменены из-за метеоусловий и отсутствия радиосвязи, но я предложила им до хрена денег, наличку, которая дома была, отдала, акции и несколько карточек. Пошушукались с офицером и сказали… солдаты, в смысле… что можно попробовать уговорить какого-то там генерала и посадить нас на спецрейс Минобороны, следующий на Украину… Ой, Макс! Дом содрогнулся! Кажется, одна из этих штук попала по стене… Все, нам пора выходить. Взяли самое необходимое. Любим тебя. Приезжай!
