Передо мной появилась пара поношенных черных ботинок. Я подняла глаза, сморгнув капли воды, и снова вскрикнула. На сей раз — от облегчения. Это был человек из деревни. Темная шляпа и высокий воротник скрывали его лицо, но я чувствовала в нем Другого, вроде Хозяев Гор, которые заботились о нас дома… Я видела его раньше, и он обещал, что мы будем здесь в безопасности. Он пришел, чтобы забрать нас. Не домой (дом остался лишь в воспоминаниях), а в деревню — наше убежище.
Я улыбнулась и протянула к нему руку, чтобы дотронуться до черного пальто. Он посмотрел на меня и улыбнулся в ответ, погладив меня по голове изящной рукой.
Грубый голос заставил человека обернуться:
— Перестань тратить время понапрасну! Ты сделал достаточно и получил свои деньги. А мы получили то, что хотели.
За спиной человека стоял солдат — один из тех, проклятых сволочей: светлые приглаженные волосы плотно прилегали к черепу, левая щека рассечена шрамом на две половины. Он прижимал к себе винтовку, как будто она гарантировала его безопасность. Может, так оно и было. Нас больше, чем их. Но большинство из нас измучены до полусмерти долгой поездкой в вагоне.
— Сэр, — заговорила я, цепляясь за пальто человека. — Вы отведете нас домой?
Человек взглянул на меня сверху вниз, и на его тонком лице возникла печальная улыбка.
— Сожалею, малыш, — ответил он. — Но дома небезопасно. Пока вы останетесь здесь.
Я прижалась к мокрой земле, потому что в этот момент услышала крики, донесшиеся из здания за колючей проволокой…
— Нет! — закричал Борис, шарахаясь от меня.
Его глаза расширились от ужаса.
— Что случилось? Что-то плохое, злое… Ища защиты, он прижался к корпусу фургона.
Я вздрогнула, когда видение отпустило меня, и уставилась на Бориса.
— Извините… Я не могу… — зашептала я.
Ужас окутал меня, как грязное одеяло, и я не могла от него избавиться. Я хотела вытереть руки обо что-нибудь, словно пытаясь стереть с них прилипшее зло, но оно засело в памяти Бориса и перешло ко мне…
Мое тело все еще находилось возле задней стены главного ресторана «Дикой Луны», у загрузочной платформы, а чувства и разум были в лагере смерти, окруженном врагами и обнесенном колючей проволокой.
Борис отвернулся от меня и начал открывать дверь фургона:
— Я должен ехать.
Я вновь обрела способность двигаться и сделала шаг вперед; протянула руку и резко отдернула ее обратно. Я бы не выдержала, если бы это произошло снова…
— Подожди, Борис! Прости меня… — сказала я. — Я не хотела…
