Я свободно вздохнула и откинулась на спинку сиденья. Напряжение спало, концентрация энергии ослабла… Я знала его, очень давно. Не тот, библейский, и все же…
— Адам Уолкер? Черт!
Мое сердце все еще бешено колотилось.
— Ты по-прежнему красноречива!
Его ровные белые зубы сверкнули в улыбке. Лицо было бледным, а из-под темных волос на меня глядели глаза цвета морской волны. Да… Я почти забыла, как он красив. Почти… Можно сказать, что я позволила себе забыть.
Мое тело среагировало автоматически, и кровь прилила к лицу.
— Давно это было, — сказала я тихо, вспоминая нашу последнюю встречу; намного позже, чем мы расстались с Карлтоном. — Что ты здесь делаешь?
— Да, прошло много времени, — повторил он, проигнорировав мой вопрос.
От звука его голоса я вздрогнула. Когда он говорил, мне почему-то вспоминался шоколад. Не вязкая, переслащенная, молочная масса американских батончиков, а настоящий шоколад от «Линдт» — черный, восемьдесят пять процентов какао. Его насыщенный вкус обманчиво ласкает язык и медленно поглощает все чувства, даря взрыв наслаждения, подобный оргазму.
— Два года в Лондоне, — он откинулся на спинку кресла и смотрел на меня из темноты, — а ты почти не изменилась.
— Кое-кто сказал мне сегодня, что я не изменилась вообще.
Густой смех наполнил салон автомобиля.
— Я сказал «почти».
Я прищурилась и уставилась на него.
— И все-таки я изменилась.
Его зубы опять сверкнули.
— Это неочевидно, но что-то стало в тебе… другим.
Да уж… Сказала бы я что!
— Вот не ожидала столкнуться с тобой в моем забытом Богом углу Техаса. Что ты здесь делаешь?
— Ты имеешь в виду — в твоей машине или в этом городе?
— И то и другое.
Его плечи дрогнули. Жест недоумения? Трудно определить в темноте.
— Я нырнул в машину, чтобы спастись от дождя. По правде говоря, просто забыл, что ты здесь живешь. Но я не жалею о том, что выбрал в качестве убежища именно этот автомобиль.
Он наклонился вперед, ближе к свету, и опять улыбнулся. Его глаза сверкнули, и мне показалось, что от этого взгляда энергия заструилась по всему моему телу.
— Разумеется, потому, что она единственная оказалась открытой.
— Ну да. Кругом запертые машины либо катафалки, — не очень остроумно пошутила я.
— Или катафалки, — повторил он, очевидно, с удовольствием.
Я улыбнулась ему в ответ, совсем успокоившись. Несмотря на свою привлекательность, Адам был для меня лишь приятелем. Никакой угрозы или беспокойства.
— И поэтому ты забрался на заднее сиденье? Он пожал плечами:
