— Да мы на вас не обижаемся, — сказал Вовка.
— Да мы и забыли, — сказал я.
— Но я-то не забыл. — Он долго хвалил свою лошадь, расписывал её достоинства, извинялся перед нами, что не давал нам кататься, не мог отделаться от воспоминаний.
Я думал о патронах.
— Играть-то будешь? — спросил Павел.
— Не, — сказал я.
— Чего ж садился?
— Патроны хотел у вас спросить.
— С ума все посходили, — сказал он, — какой раз спрашивают у меня патроны!
— Мы первый раз у вас спрашиваем.
— Просили вроде вас.
— Нет, нет, мы не просили.
Он вздохнул.
— Полюбуйтесь, что сделали со мной патроны. Малейшей тряски не могу переносить по булыжной мостовой, прощай, моя лошадка…
— Так это же немецкие, — сказал я. — Фашистские патроны нам не нужны, правда, Вовка?
— Нам нужны отечественные, — сказал Вовка.
Он качал головой и собирал шашки.
Вовка тянул меня за рукав, и мы с Павлом попрощались.
— Зря у него спрашивали, — сказал Вовка.
— У всех надо спрашивать, — сказал я. — У всех подряд. Иначе наше оружие заржавеет. Отечественные патроны мы из-под земли выкопаем.
— Пуля — дура! — сказал мне вслед Павел. — Погибнешь без войны от своих патронов.
— Не бойтесь, не погибну! — отвечал я, поднимаясь по лестнице.
Дома вытащили карабин, каски в ряд расставили, пощёлкали затвором, эх, нам бы патроны!
Я вынул звёздочку из бархатной коробки, и Вовка не мог поверить, что я её сам сделал.
— Приедет с войны мой папа, — сказал я мечтательно, — снимет свою гимнастёрку и повесит на стул. А я незаметно приколю ему звёздочку. Станет он надевать гимнастёрку, увидит звёздочку и глазам своим не поверит…
— А у моего отца два ордена Красного Знамени, — сказал Вовка, — мой папа лётчик.
Я знал, что отец его лётчик, но про ордена не слышал.
— Редкий у тебя папаша, — позавидовал я.
— Он ещё получит, — сказал Вовка. — Он только начал самолёты сбивать. Ему сейчас новую машину дали. А та у него старая была, вся в дырках. Папаню в ней поранило, но всё равно машину посадил. Мой папа Героя Советского Союза тоже получит. Раз у него новая машина. — Поразительно он верил в своего отца. Как бы угадывая мои мысли, он сказал: — А если его собьют случайно, он на парашюте спустится. Он может лететь, лететь, а парашют не раскрывать. Перед самой землёй раскрыть. Знаешь, как этот прыжок называется? Затяжной называется.
— А мой папа капитан, — сказал я и спрятал звёздочку.
— А мой папа старший лейтенант.
Старший лейтенант, а два ордена Красного Знамени. Но зато капитан…
Зазвонил телефон.
