"Занимайся тем, что делает тебя счастливым". А расходы пусть берет на себя кто-нибудь другой, в моем случае — дед, в его — сестра. В детстве она частенько слышала фразы, которые пропускала мимо ушей: "Ты вправду хочешь туда поехать, Ирен? Разумеется, мы можем себе это позволить, какой вопрос! Я только попрошу старика о небольшой ссуде".
Даже после смерти деда чета Олтменов не отменила своего легкомысленного, экстравагантного образа жизни. Девушка сняла с подоконника крохотного деревянного лебедя: она так любила этот талисман. Приложив гладкую фигурку к щеке, вспомнила, как сильно любила отца. Как она сама и мать находили в нем опору и поддержку, питались его силой, его великодушием, его волей к жизни. И все воспринимали как должное, даже не подозревая о том, что Кевин на грани банкротства.
Мартин сказал, что она, якобы, боготворит Ирен, прислуживает ей, словно горничная.
Много ты знаешь, Мартин Сазерленд! Ты-то не стоял у ее постели, перепуганный и беспомощный, не видел, как мать синеет и задыхается от удушливого кашля в очередном приступе астмы, который того и гляди оборвет нить ее жизни, и без того хрупкую.
Девушка вела машину по шоссе, не замечая, что превышает скорость, и думала о своем знакомом с такой приветливой улыбкой, умеющем подобрать столь жестокие слова: "Ты прячешься за этими очками"…
Прячешься! Патриция невольно обратилась мыслями к прошлому. В ту пору ей было… кажется, шесть. Укрывшись за занавеской, она с завистью наблюдала за детьми, играющими под окном в мяч.
— Почему ты не пойдешь к ним? — спросил тогда Роберт.
— Не хочу, — угрюмо пробурчала она. — Потому что там — этот мальчишка. — К одной из ее сверстниц приехал погостить двоюродный брат, Он-то и спросил у маленькой Пат: "Ты что, слепая? Зачем тебе эти здоровущие очки? Дай померить".
— Иногда дети даже не думают дразниться. Они просто любопытны, — утешала Хиллари.
— Угу, — отозвалась Патриция. Но так и не вышла на улицу в тот день.
Теперь ей уже не шесть. Она взрослая женщина, И вовсе не прячется за очками, которых нимало не стыдится! Она живет своей жизнью: занимается делом, развлекается по мере возможности.
Вдруг вспомнилась партия в теннис. Как было весело: она ощущала себя ловкой, умелой, сообразительной — до тех пор, пока… И снова нахлынуло чувство растерянности и стыда: как в тот момент, когда очки хрустнули под ногой. "Сегодня ты стояла на теннисном корте, не зная, куда повернуться… Ты практически слепа!"
