— Да? — Мартин не сводил с девушки пристального взора. — Он так сказал.
— А что вас удивляет? — Патриция кивнула. — И, знаете, мама тоже так считает. Она всегда говорит, глядя на меня: "Какая жалость". — Девушка пригубила еще вина. — Поэтому, когда Роберт забрал мои очки, она…
— Да кто такой этот Роберт, разрази его гром?! — В голосе молодого человека послышалось раздражение, настолько явное, что она слегка опешила.
— Роберт… он просто друг. Раньше жил по соседству. А теперь работает в Нью-Йорке.
— Отлично. — Мартин потянулся к ее бокалу и отставил его на противоположный конец стола, так чтобы она не могла дотянуться. — Надеюсь, там он и останется.
— Кто? — Патриция подняла на него вопросительный взгляд.
— Роберт.
— Ах, Роберт! Да, конечно. Ему нравится Нью-Йорк и…
— Мистер Сазерленд, два места, — объявили в репродуктор. Мартин обошел столик кругом, взял Патрицию под руку и повел в зал.
— Мет, вина не нужно, — сказал он официанту. — Нельзя ли для начала кофе? — Он сделал заказ на двоих, даже не спросив ее.
— Человек, на которого вы стремились произвести впечатление, — тот самый светловолосый джентльмен, к которому я проводил вас в тот вечер?
— Да. — Она с наслаждением отпила крепкий черный кофе. — Ритт. Эммануэл Ритт.
— И вы ему понравились?
— Нет. — Девушка покачала головой. — Его интересуют только крупные начинания. — Для вящей убедительности Патриция широко развела руки. — Судоходные линии, кофейные плантации, мукомольные фабрики… Вот такой размах. Не знаю, с какой стати Роберт вдруг решил, что Эммануэла не оставит безразличным идея открыть модный магазинчик.
— Модный магазинчик? Этим вы и хотели его заинтересовать? — Она кивнула, следя, как официант ставит перед ней глубокую тарелку с супом-пюре.
— Но модный магазин — это слишком мелко, это не для него. — Патриция поднесла ложку ко рту. — Восхитительно! — Девушка и не подозревала, что настолько проголодалась. — Вы знаете, что на большую ссуду можно рассчитывать только в том случае, если уже располагаешь значительным капиталом? Вам не кажется, что это неправильный подход — ведь не каждый же способен строить наполеоновские планы?
— О, порой это себя оправдывает. Вот вам, например, не следует ограничиваться малым, Патриция.
— Мне?
— Да, вам. Зачем вам постоянная работа, когда вы умеете создавать шедевры вроде того великолепного кружевного платья?
— Может быть, потому, — сказала Патриция, — что это платье все еще висит в "Золотом наперстке".
