А во всей округе только один врач был, Ли Цзы. Точнее, он был мастером по цюань-шу и по совместительству врач. Пришел мастер Ли Цзы к Би Цзину. А Би Цзин ему жалуется. Говорит, что, мол, неуязвимый мастер Цзи Ши нехорошо с ним поступил.
– Так ведь он тебе предлагал уехать, – сказал мастер Ли Цзы. – Что же тебя удержало, Би Цзин?
– Ну так ведь мастер должен быть мужественным, – сказал Би Цзин.
– Мужественным – да. Но не круглые же сутки.
– Что значит – не круглые сутки? – удивился Би Цзин.
Хотел мастер Ли Цзы поначалу Би Цзину о мягкости и твердости рассказать. Hо подумал: «Не созрел еше Би Цзин для откровений». Потом почесал затылок и подумал: «Да и вряд ли теперь созреет».
И был прав. Потому что Би Цзин в дальнейшем преимущественно ангелам мастерство свое доказывал.
Как-то раз неуязвимый мастер Цзи Ши напился вина с мастером Ли Цзы. Идут оба, вино красное из бутыли хлещут и о дао рассуждают. А дао тем временем струится и лучится. Потому что, когда дао просто без вина, оно, конечно, тоже светится. Но вот когда вино еще сверху, тогда дао, как радуга, переливается. Деревья переливаются, цветы. Птички и прочие даосские вещицы. Красота, словом. И тут, на тебе, навстречу мастерам два немастера спешат. Один Би Цзин, второй Ку Сиб. Они так с осуждением, граничащим с высокомерием, на мастеров поглядывают. Думают: «Эти мастера своим дао принцип Великого предела нарушают».
Им-то невдомек, что дао – это и есть принцип Великого предела. Би Цзин с Ку Сибом решили: раз мастера не в себе, значит, им кланяться не надо.
Мастер Ли Цзи говорит тогда неуязвимому мастеру Цзи Ши:
– Смотри-ка, что эти Би Цзин с Ку Сибом себе позволяют.
– Это потому, – отвечает неуязвимый мастер Цзи Ши, – что для Ку Сиба с Би Цзином не мастерство важно, а облик мастера.
На обратном пути снова Ли Цзы с неуязвимым мастером Цзи Ши Ку Сиба и Би Цзина встречают. Мастера приняли сразу облик мастеров и говорят сердито и высокомерно:
– Гм, гм. Значит, так…
А руки на поясе держат.
Би Цзин с Ку Сибом сразу мастеров в мастерах признали. Ну и по ритуалу – девяносто девять поклонов. Лбы об землю разбили. Носы, впрочем, тоже.
Когда Би Цзин рассказывал кому-нибудь о неуязвимом мастере Цзи Ши, то он все объективно рассказывал. Потому что Би Цзин был знаком с неуязвимым мастером Цзи Ши не понаслышке. А если, допустим, какой из Би-Цзиновских учеников о мастере Цзи Ши рассказывал, то он рассказывал наобум, без всякого знания дела. Поэтому, само собой разумеется, рассказ получался необстоятельным и необъективным. А все потому так происходило, что неуязвимый мастер Цзи Ши, когда говорил с Би Цзином, то говорил вроде серьезно, а вроде с сарказмом. А отдельно, серьезно или с сарказмом он с ним почти никогда не говорил. Потому что серьезных вещей Би Цзин не понимал, а сарказм без серьезностей вроде как и не нужен был. Потому-то неуязвимый мастер Цзи Ши и был с Би Цзином серьезно саркастичен. А Би Цзин думал: «Что это еще неуязвимый мастер Цзи Ши замышляет. И говорит со мной хорошо, да вроде как-то и нехорошо».
