— Маракует чегой–то над бумагой. Вот чудак. Я бы спал без задних ног на его месте…
— А чего не спишь? — добродушно спрашивает старший.
— Так я ж на часах…
— Сам ты чудак… Тоже — на часах…
Смешок, легкий тумак и возня. Слов не слышно.
Тушу свет, натягиваю кожух и спокойно засыпаю по рекомендации шустрого подчаска.
Так, относительно спокойно, мы продвигались еще два дня. Разведчики, высланные вперед и по сторонам, легко связывались с заставами и отрядами партизанского края. Штаб заботился о том, чтобы все многочисленные факты и даже слухи собрать воедино, воссоздать по ним общую картину и осмыслить ее. Нам надо было знать все, что делается на юге Волыни и на западе — там, за Стоходом.
Попутно приглядывались к быту и боевой работе многочисленных отрядов нового партизанского края. Разумная и необходимая специализация этих отрядов иногда доходила до крайностей. Здесь были отряды, сидевшие долгие месяцы на одном месте, но были и такие, у которых главным методом являлось стремительное движение и внезапное нападение на противника. Были отряды чисто разведывательные, были и сугубо диверсионные, никогда не принимавшие открытого боя, а действовавшие только миной и толом. Были конные и были пешие. Встречались громоздкие отряды с семьями, с обозом, стадом скота, с гусями и курами, с развитой системой оборонительных укреплений на определенном участке местности. И были боевые подпольные группы, действовавшие непосредственно во вражеских гарнизонах; днем люди, входившие в такие группы, работали у себя в хозяйстве, на хуторах, или даже служили в фашистских учреждениях, а ночью собирались для налетов, чтобы к утру опять превратиться в хуторских дядьков или «подхалимствующих» служак. Словом, были всякие.
«Кто лучше, кто хуже?» — могут задать вопрос. Ответить на него даже и сейчас, когда с течением времени люди становятся объективнее и избавляются от временных пристрастий и заблуждений, нелегко. А мне тем более! Ворвавшись тогда в зимний простор партизанского края, я тоже был страстным представителем одной из крайностей этой профессиональной специализации…
Пятнадцатого января, остановившись на суточную передышку севернее станции Рафаловка, мы пришли в соприкосновение с соединением Федорова–Дружинина. Соединение это обосновалось здесь еще в начале лета сорок третьего года. В нем высоко и разнообразно была поставлена диверсионная работа.
— У Федорова–Дружинина собрались лучшие ученики полковника Старинова, — вспомнил Войцехович. — Мне об этих зубрах еще Платон Воронько рассказывал.
