Россию спасёт святость.
Святость – главное слово, хранящее Россию. И общий период русской литературы, и последний полувековой это утверждают. Русская литература спасена тем, что жила совестью народа. А совесть – это глас Божий в человеке и обществе. Русские писатели вышли из народа, но не ушли от него. Вместе с ним печалилась и радовались, берегли его святыни. Писатели первыми выступали за возрождение храмов, пример – храм Христа Спасителя в Москве, первый председатель его Совета Владимир Солоухин; и храм Василия Белова в Тимонихе, и распутинский храм в Усть-Уде на Ангаре, и прославление великого воина Феодора Ушакова в лике святых, и десятки видимых примеров и сотни и тысячи невидимых, ибо жертвы и подвиги для спасения души свершаются тайно…
История с оскорбительным отношением к Дому писателей показывает, насколько ещё наше правительство далеко от понимания важности Слова для России. Нравственностью, а не банками определяется мощь Отечества. Недавно в Москву третий раз была принесена икона святителя Николая Великорецкого из Вятки. Первые два раза её встречали цари Феодор Иоаннович и Иоанн Васильевич. Иван Грозный лично внёс икону в Покровский собор и поставил её в алтаре, освящённом во имя святителя. Что же у нас за такое окружение у президента, что никто не подсказал рабу Божию Димитрию, что надо было выйти навстречу всенародной святыне и поклониться ей.
А слово-обращение братья и сестры означает ещё и кровное братство. И не простое, родственное, но братство во Христе. Мы же причащаемся Тела и Крови Христовых, а выше этого счастья нет ничего.
Вообще, если бы не было этого главного итога – обращения писательского творчества к поискам спасения России только на путях Православия, пришлось бы горестно вопросить: если мы такие хорошие, что же так тяжело России? Но радостно знать, что она безсмертна, что она – Дом Пресвятой Богородицы, что мы – дети Божии, братья и сестры, что время последних столетий было русским в мировой культуре и будет таковым и в новом тысячелетии.
Владимир БОНДАРЕНКО СИМВОЛ РУССКОГО КАВКАЗА
Вернулся после окончания восьмых кожиновских чтений в Армавире.
Неожиданно для москвичей Вадим Валерьянович становится одним из символов русского северного Кавказа. Отечественная гуманитарная мысль активно осваивает наследие выдающегося русского мыслителя и учёного. И почему-то не в Москве и не в Петербурге возник кожиновский центр, а на русском Кавказе. Может быть, потому что на Кавказе родились и выросли его любимые поэты Юрий Кузнецов и Анатолий Передреев, критик Юрий Селезнёв? Или энергетики творческой у заметной ныне южнорусской школы современной критики до сих пор сохранилось побольше, чем в центральной России? Вот и пишут активно в левых и правых московских журналах Юрий Павлов и Николай Крижановский из Армавира, Кирилл Анкудинов из Майкопа, Вячеслав Шульженко из Пятигорска, Алексей Татаринов и Георгий Соловьев из Краснодара… И уже не москвичи диктуют им условия игры, а они сами вырабатывают свои вольные литературные концепции. Такие же вольные, каким был по духу своему и Вадим Валерьянович Кожинов. А приехавшие на кожиновские чтения, к примеру, сотрудники "Нашего современника" Александр Казинцев и Сергей Куняев лишь собирают обильный урожай для своего журнала.
