— Орла?..
Его заместительница оторвала взгляд от статного капеллана, который рассыпался в извинениях, и, тоже смутившись, принялась вытирать разлитый эль.
— Должно быть, тебе интересно будет узнать, — обратилась она к капитану, что Дженкинз обнаружил на севере судно, примерно в миле отсюда. Похоже, что это фрегат.
— Спасибо, Орла. Вероятно, наши друзья пожелают сойти на берег.
Орла украдкой посмотрела на сконфуженного капеллана, кивнула всем присутствующим и вышла.
— Ты что-то сказал, Питер? — проговорил главный, улыбаясь при виде того, как капеллан, поставив кружку на стол, тут же снова смахнул ее рукавом.
— Проклятие! О Боже милосердный! Какое невезение!
Друзья обменялись изумленными взглядами, после чего главный поднялся, и каюта сразу уменьшилась. Он потянул за собой капеллана. Лицо у Питера было пунцовым, он нервно разводил руками.
— Я очень сожалею, Коннор, — пробормотал Питер, убирая волосы с внезапно повлажневшего лба. — Я тут такую грязь развел…
Коннор махнул рукой, с трудом сдерживая смех.
— Пустяки, Питер. — Он подмигнул. — Отправляйтесь сейчас, а завтра мы с Орлой снова увидим вас обоих.
Капеллан попытался возразить, но спутник уже тянул Питера к двери.
— Итак, до завтра, Меррик. — Уже взявшись за ручку двери, он со слабой улыбкой добавил: — А пока проявляй особую бдительность.
Американец вопросительно посмотрел на главного.
— Ходят слухи, что жена адмирала Фальконера полна решимости вернуть свою шхуну, — пояснил он. И, весело блеснув глазами, закончил: — У твоей сестры грозная репутация, Коннор.
— Плевать, — отмахнулся Коннор. Дверь за гостями захлопнулась.
— Гвин, ты сегодня на удивление молчалива весь день, — сказала Рианнон, сидя на стуле в саду с открытым романом на коленях. — Вообще ты сама не своя после того, как вернулась вчера с плавучей тюрьмы. Это все Морнингхолл, да?
Неестественно тихая Гвинет, сидя на корточках, полола сорняки на газоне. Она еще ниже наклонила голову, и соломенная шляпка загородила ее лицо от испытующего взгляда Рианнон.
— Я не хочу об этом говорить.
Рианнон сбросила туфельку и погладила босыми пальцами теплую от солнца шерстку устроившегося возле ее ног Матти. Пес потянулся и заскулил от удовольствия.
— Ты не должна так уж сердиться, если он даже и решился украсть поцелуй. Ведь это так романтично, разве не так? И потом, если его светлость узнает, что ты так из-за этого расстроена, он наверняка сочтет это своей великой победой.
Сорняки, дерзнувшие разрастись среди цветов, не имели ни малейшего шанса выстоять против Гвинет, которой внезапно овладел страшный гнев.
