Толпа задвигалась, зашевелилась.
— Нет, пускай останется! А то когда еще мы увидим красивую леди! Пусть остается!
— Эй, capitaine (капитан), ты сам трахаешь эту красотку? Не поделишься с голодными французами?
— Иди ложись на мою койку, ma coeur!(мое сердце) Давай я покажу тебе, какое удовольствие может доставить тебе настоящий мужчина!
Оскорбления и угрозы звучали все более дерзко, взлетали вверх кулаки, толпа стала надвигаться на визитеров. Гвинет нервно взглянула на Морнингхолла. Сверкнув глазами, он обернулся к одному из моряков, стоявших на лестнице за его спиной, и скомандовал:
— Заткни им глотки! — И, схватив Гвинет за руку, потащил ее к другому люку.
Но сделал он это недостаточно быстро. Она успела заметить двух мужчин, поедающих крысу. Один из них, безумно ухмыляясь, продемонстрировал ей свое мужское естество. Другой стал при ней мочиться на стену. Чьи-то грязные руки сорвали с нее шляпу, кто-то вцепился ей в волосы. Шляпу стали перебрасывать, как дорогой трофей. Гвинет прижалась к Морнингхоллу, вдруг ужаснувшись при мысли о том, что ее могут оттеснить от него.
— Английская свинья! Как ты смеешь приводить свою женщину, чтобы порисоваться перед ней! — Это был возглас американца.
Его поддержал француз:
— Погоди! Черный Волк освободит нас! Черный Волк сделает тебя посмешищем, аристократ несчастный!
Голоса становились все громче и злее. Гвинет слышала, как моряки громко призывали заключенных к порядку. Морнингхолл отпустил ее руку и направился вниз по лестнице.
— Разве нельзя хотя бы одеть их лучше? — спросила Гвинет, перекрывая гул голосов. Она схватилась за комингс и с отвращением отдернула руку, увидев, что перчатка испачкалась сажей. — Кажется, вы сказали, что это транспортное управление снабжает их одеждой?
— Именно так. Эти люди — низшие из низших, отбросы общества, — ответил, не оборачиваясь, Морнингхолл. — Вы увидите, что офицеры одеты иначе и питаются получше.
— Даже если они представители низших классов, это не значит, что они должны замерзать от холода, погибать от удушья и ходить полуголыми! — возразила Гвинет.
Морнингхолл посмотрел на нее через плечо.
— Во всех своих бедах они сами виноваты. Эти подонки проигрывают свою одежду в карты, проигрывают койки, даже пищу, после этого ходят весь день голодные, а по ночам шныряют, как крысы, и подбирают с палубы все крошки. Что вы хотите от меня — чтобы я запретил им играть? Да они тогда наверняка поднимут мятеж!
У Гвинет не нашлось на это возражений. Задыхаясь от зловония и духоты, она продолжала спускаться вниз, боясь потерять Морнингхолла. С каждым шагом воздух становился жарче, запахи все омерзительнее, шум все громче. Она едва сдерживала желание достать платочек и приложить его к носу, старалась делать короткие, неглубокие вдохи.
