— Прошу прощения, миледи, но если брать плавучие тюрьмы, то это одна из лучших…
— Из лучших?! — иронично переспросила Гвинет. Вкрадчивый голос гардемарина словно вывел ее из шока. — Я не вижу ничего хорошего в этой жестокости и думаю, что к тому времени, когда я закончу свое путешествие по этой преисподней, у меня соберется достаточно материала, чтобы заклеймить вас всех позором! Даже свиньи живут в более сносных условиях!
Порыв ветра принес новую порцию отвратительных запахов. Из пучка белокурых волос Гвинет выбился локон. Она снова затолкнула его под шляпку, пытаясь справиться с разгулявшимися нервами. Резким кивком головы, она показала юноше, чтобы он продолжил путь.
Они шли мимо люка — входа в зловонное чрево корабля. Гвинет остановилась и, поколебавшись, отняла платок от лица. В нос ей ударили тлетворные запахи болезней, экскрементов и смерти.
— Вы ощущаете запах уксуса, — с важностью пояснил Фойл, увидев, что Гвинет наморщила нос. — Капитан приказывает окуривать корабль каждую ночь.
— Я так понимаю, что он одержим чистоплотностью? — саркастически заметила Гвинет.
— Он делает все, что от него зависит, миледи. И еще мы ставим паруса таким образом, чтобы бриз продувал трюм. Сожалею, если уксус вам неприятен. Не наша вина, что…
— Я возражаю вовсе не против запаха уксуса, — перебила гардемарина Гвинет. — Где содержатся пленные?
— В нижнем трюме.
— Проводите меня туда, пожалуйста.
— Я не могу этого сделать, миледи. Туда никому не разрешается входить. И вообще, боюсь, это неподходящее место для благородной женщины. — Он довел Гвинет до большой двери, окрашенной в красный цвет, и остановился. — Вот мы и пришли. Уверен, что его светлость будет… рад вас видеть.
Фойл постучал в дверь. Лицо у него вдруг приобрело испуганное выражение; после некоторого колебания он приоткрыл дверь.
Готовая к бою Гвинет вошла в каюту. И остановилась от неожиданности.
Перед окном стоял вращающийся стул с высокой спинкой, зачехленной красным бархатом. А за спинкой стула Гвинет увидела корону черных волос.
Фойл откашлялся и писклявым голосом доложил:
— Ваша светлость, к вам леди Гвинет Эванс Симмз.
После довольно длительной паузы прозвучал грудной голос:
— Я знаю.
Снова последовала пауза. Молчание затягивалось до неприличия. Затем стул начал поворачиваться.
Вначале показалось ухо. Затем строгий аристократический профиль.
И, наконец, лицо самого дьявола.
Гвинет невольно задержала дыхание и отступила на шаг назад.
