Но разговаривать не давали дети. Ясь, младший из умевших ходить, обхватив Поланецкого за ногу, тянул его к себе, крича: «Пам! Пам!», что на его языке означало: «Пан! Пан!»; девчушки, Эва и Иоася, без церемоний взобрались ему на колени, а Эдя с Юзей подступили к нему с серьезным разговором. Они прочли «Завоевание Мексики» и теперь в него играли. И Эдя, подняв брови и разводя руками, с жаром объяснял:
– Хорошо! Кортесом буду я, Юзя – конным конвоиром, но как быть, если ни Эвка, ни Иоася не хотят быть Монтесумой? Так ведь нельзя играть, правда? Кто-то же должен Монтесумой быть, иначе у мексиканцев не будет предводителя.
– А где у вас мексиканцы? – спросил Поланецкий.
– Вот эти стулья – мексиканцы, а те – испанцы, – отвечал Юзя.
– Ну, держитесь! Я буду Монтесумой, ну-ка, попробуйте теперь Мексику завоевать!
Поднялась невообразимая возня. Живой и непосредственный Поланецкий мгновенно обратился в ребенка и стал так отчаянно сопротивляться Кортесу, что тот запротестовал, заявив, и не без основания, что это противоречит истории: раз Монтесума был побежден, значит, пусть даст себя победить. Но Монтесума отвечал, что это его не касается, и продолжал сражаться. Игра затягивалась.
И пани Бигель спросила мужа, не дожидаясь конца:
– Ну, как визит в Кшемень?
– Он там проделал в точности, что и сейчас, – флегматично отозвался Бигель. – Перевернул все вверх дном и уехал.
– О ней он что-нибудь рассказывал?
– Про Марыню я не успел расспросить, а с Плавицким расстался – хуже не придумаешь. Хочет продать закладную, а это, само собой, приведет к полному разрыву.
– Жалко, – промолвила пани Бигель и за чаем, когда дети пошли спать, прямо спросила Поланецкого про Марыню.
– Красива или нет, не знаю, – отвечал тот. – Я не задумывался над этим.
– Неправда! – возразила пани Бигель.
– Ну и пускай неправда. Ну и пускай мила, хороша собой и все что хотите. Да, можно влюбиться, да, можно жениться, но только ноги моей больше не будет в этом доме. Догадываюсь, зачем вы меня туда посылали. Надо было только предупредить заранее, что за птица ее отец; наверняка она характером в него, а раз так, благодарю покорно.
– Подумайте, что вы говорите: «Мила, хороша собой, можно влюбиться» – и «характером в него». Одно с другим не вяжется.
– Может быть, но что из этого. Не повезло, и баста!
– А я вам вот что скажу: Марыня произвела на вас сильное впечатление – это раз. А два: другой такой замечательной девушки я в жизни не встречала, и кто на ней женится, будет только счастлив.
