И Женя потянулась и поцеловала маму.
— Добрая ты у меня девочка. Но, увы, в свой офис я не могу появиться в натуральном виде. Не поймут и уволят. Легко сказать — не мажься. Ты иногда рассуждаешь прямо как бабушка. Она тоже мне не разрешала использовать тушь и тени до самого выпускного вечера в школе.
— Что ж, бабушка тоже иногда бывает права, — великодушно заметила Женя.
Какое-то время они сидели молча. Потом Женя сказала:
— Ты на него перестань обращать внимание. На время. Сделай вид, что его для тебя не существует.
— Да я уж делала, — вздохнула мама.
— А он что?
— Кажется, он не заметил, что он для меня не существует. Он такой… как бы это сказать… мечтательный.
— Не от мира сего?
— Ну, то-то в этом духе.
— Тогда вот что, — придумала сообразительная Женя, — тогда ты попроси его что-нибудь починить в твоей машине.
— Просила. Он сказал, что не разбирается в автомобилях.
— Тогда попроси его что-нибудь донести. Потяжелее.
— Ты думаешь? Пожалуй, это идея. Но, понимаешь ли, это как-то не современно. Опять-таки, не по-феминистски.
— Это как?
— Ну, как тебе объяснить. Феминизм — это движение за самостоятельность женщин. Чтобы не зависеть, значит, от мужчин, — объяснила мама без особого энтузиазма. — Современная женщина должна сама нести свой груз, — вздохнула она.
— Глупости, — сказала Женя. — Вот бабушка у нас какая самостоятельная — совсем фенимистка.
— Феминистка, — поправила мама.
— Вот именно. А груз носит дедушка.
— Тоже верно, — согласилась мама. — Но разве бабушка у нас феминистка? Я что-то не замечала. Впрочем, она, наверное, скрытая феминистка. Она мне давно объяснила, что с тех пор как женщины получили право на образование и на голосование, они стала во всех отношениях равны с мужчинами. И даже, чаще всего, еще равнее.
— Не заморачивайся, — сказала Женя, примени словцо из лексикона Вампира. — Современная сама женщина должна определять, когда быть самостоятельной, а когда не стоит. Правда, Дженни?
— Дженни тоже разбирается в мужчинах?
— Еще как. Помнишь, как на выставке огрызнулась. Наверное, Дженни знает больше нашего. Но не хочет говорить.
— Или не может?
— Собака важная составляющая жизни человека, — сказала Женя сонно. — Можно, мама, я к тебе принежусь?
— Да ты засыпаешь.
— Страшно хочется спать, — согласилась Женя, — но как-то лень в такой день.
Последние слова она произнесла совсем сонным голосом. Кажется, разговор про феминизм ей не был особенно интересен. А может быть, ее убаюкало мерцание елочных лампочек. Не просыпаясь, Женя взобралась на диван, и мама подложила ей подушку под голову, и накрыла ее своим пледом.
