— Я же не играю ни с Ванькой, ни с Петькой. Они тоже соседи наши.
— Так играй. Кто тебе не разрешает? Мама? — удивился Игорь.
— Ничего ты не понимаешь. Я ведь жду, когда начнётся день, когда ты придёшь к нам. Я только тебя жду и ещё маму. Папу я совсем забыла, но тоже жду. Незнаю как тебе объяснить, чтобы тебе было понятней. Когда вырастешь, тогда и я стану большая. Тогда тебе всё будет понятно.
Он делал санки и думал над словами Ольги. Она сидела спиной к печи, закутавшись в шаль, и молчала. Валька бы подавала дощечки, искала отлетевший гвоздь, а Ольга только смотрит, а могла бы нажарить картофельных пластиков. Печка не остыла. Делать санки одному не очень просто. А даже трудно. Игорь терпеливо забивает гнучие гвозди, выпрямляет кривые. Вот он опять ударил себя молотком по пальцу и хотел заплакать от боли, но, вспомнив слова дяди Григория, потерпел, сдерживая слёзы. А он говорил: «Ты не девичьей породы».
Только на следующий день Игорь доделал санки. Ему никто не помогал. Валя — нянчилась с малышом. «Когда Витя уснёт, — пообещала она, — я приду на горку». Он только сошел с крыльца Соломиных, как увидел Ольгу. Брюки у неё натянуты на валенки, а старая белая шаль делала её голову неестественно большой. Он пошел ей навстречу, но она прошла мимо, сделав лицо строгим и независимым. Ему надо было идти дальше к мальчишкам и девчонкам, катающимся с железнодорожной насыпи на кусках картона, но почему-то побрёл за Ольгой, волоча санки. Неожиданно она остановилась и строго спросила:
— Ты ходил к ней?
— Ходил, но Валя водится с малышом. Как он уснёт, так она выйдет на улку.
— Я же тебе говорила, что она плохая? Мы должны играть только вместе.
— А кто станет с ней играть? — удивился Игорь.
— А хоть кто. Хоть Яшка, хоть Колька, хоть Ванька. А только не ты.
— Ты запрещаешь мне играть с Ваней и Колей?
— Играй, но когда я болею.
— Значит, с ними можно, а с ней нельзя? …А с Юлей? А с Тоней?
— Играй. У Юли конопушки и всегда под носом мокро. Тоня уже большая, но она почему-то даёт тебе конфеты и угощает жмыхом. Лучше ты с ней тоже не водись.
— Почему ты всё время командуешь? Почему я всегда должен тебя слушать?
— Потому что мы с тобой жених и невеста, — прошептала девочка и оглянулась.
— Ты у меня спросила? Я согласен быть женихом твоим?
— Твоя мама и моя — так решили. Я слышала.
— Тётя Катя шутит, когда так говорит, а ты веришь.
— Твоя мама говорит, когда я прихожу: «вот и твоя невеста пришла».
