Волны памяти разбивались об хрупкое строение души. Ведь есть о чем поплакать…
Елизавета встала и подошла к нам и положила левую руку на голову Рошель, а правую на мою и произнесла:
— Услышьте меня, глухие, но зоркие, увидьте меня, слепые, но чуткие. Я есть свет…
Рошель меня не отпускала, боль нарастала, и из моих глаз потекли слезы. Я уставилась на Елизавету и от чего-то начала шептать, нет не просто так, перед глазами возник Дневник и там появились строчки.
— Я есть свет, что сияет во тьме, я есть свет, что сияет при полной луне, а есть свет, что согревает в ледяной бездне
Елизавета неожиданно убрала руку с моей головы, и нарисовала, какой то знак над Рошель, и та замерла.
— Кира? Как ты? — она провела рукой по порезам на ладони, оставленными ногтями Рошель.
— Я…Зачем это надо!
Елизавета отмахнулась и наклонилась ко мне поближе:
— Кира, никогда не спрашивай у Илирии, Дамиана, Рошель, что произошло много веков тому. Не вороши прошлое, и тогда может оно никогда тебя не найдет. Ты хороший человек и ты поможешь многим, спасешь, переживешь много личных трагедий. Я вижу твое доброе сердце: и его хватит и на любовь, и на хроники, и на инквизиторов и на командиров апокалипсиса. И самое главное, что б спасти душу Илирии и тех, кто имеет к ней отношение. Не бойся никого, а особенно Лауру. Действуй так, так чувствуешь…
Елизавета провела ладонью над Рошель и та вновь ожила, она отпустила меня и слабо улыбнулась.
— Ты прошла тест, иди домой, там поговорим.
Я не решилась им противоречить и растворилась…
Как только я оказалась дома, то упала на постель и уснула, так я проспала целые сутки.
Утром зазвонил телефон, и Дрейк пригласил меня в кафе и назвал адрес. Через мгновение я была уже там. Но напротив меня вместо уютного заведения красовалась закрытая дверь с надписью "Ремонт".
Но дверь открылась, и там появился Дрейк. Он поманил меня и схватил за руку. А потом поцеловал в щеку.
— Привет, все тебя ждут.
Я зашла во вполне прилично оформленный клуб, только слегка грязный. Дамиан и Артем осматривали колону, тут даже Нина была, она пыталась покрутиться вокруг шеста.
— Кира! Как ты? — из-за угла выскочила Рошель, она была одета как-то по деловому: белый брючный костюм и черный узкий шарфик, что дополнялся черной кофточкой и черными сережками.
— Что это такое? — я приветливо махнула ей рукой.
Она отвела меня в сторону и сказала:
— Я была не права не счет тебя. Я немного провинилась перед Илирией. И теперь я должна реабилитироваться перед тобой. Мне очень нравиться твой город, и я думаю, что буду тебе полезна, и поэтому купила этот клуб!
