— Он же бог. Почему должен быть похожим на нас? — Крис хотел чего-то добиться от меня, некого откровения, признания, возможно. Но не смог бы, я его искренне не понимала. То, что волшебник рассказывал, казалось мне бредом, жутким, кощунственным и привлекательным. Даже не сомневаюсь, это были запретные, тайные знания, которые он раскрывал по недомыслию.
— А так думаешь, он неуязвим? Что волшебство охраняет его? Или он легко возродится в другом теле, если это повредят? Келан, не выдавай желаемое за действительное.
Я смотрела на Криса, широко распахнув глаза. Бог со звезды — волшебник, его родина далеко… но о чем тут толкует мой враг? Произносит фразы, смысл которых не укладывается в голове. Какие миры? Первоступенцы всегда стремились сохранять свои секреты. Да, я знала, многое на их представлениях обыкновенные фокусы. Но ведь есть и настоящие чудеса, существование которых не так просто объяснить. Живые изгороди, деревья, цветы, летающие и говорящие шары, страшное оружие, которое подарено им богами. Ну, пусть не само оружие, но секрет его изготовления. Сколько необъяснимых явлений — гром и молнии в чистом небе, изменения погоды по указанию волшебника, лечение смертельно больных, когда все усилия лекарей бессильны, а иногда даже и восстановление искалеченных конечностей. А исчезновение Стоуша, в конце концов? Вот так, без шума и пыли, в никуда? А то, что волшебники так легко выследили нас, передавая из храма в храм информацию, как? Откуда живший на острове последние полгода Крис знал, кто я? А душивший меня амулет, а… перечислять можно до бесконечности.
Крис внимательно наблюдал за выражением моего лица, и ехидная улыбка его сменилась глухим раздражением.
— Ненавижу. Тупые, необразованные дикари, — прошипел он и хлопнул ладонью по постели. Я вздрогнула.
Волшебник на секунду закрыл глаза, а когда открыл, звериный гнев из них исчез.
— Слушай, дурочка. У вашего народа есть легенды? Например, кем и как вы были созданы? Или о том, как вначале смешались народы?
— Многое о роде шантийцев содержится в 'Книге запретов'. Я знаю только то, что позволено знать.
— Ну да. А легенды?
— Я сирота. Чужая для всех родов. Не вхожу ни в одну семью, ни как жена, ни как муж. Поэтому никаких тайн или секретов мне не откроют.
— То есть, ты понятия не имеешь о том, почему шантийцы считаются проклятым народом? А я держал 'Книгу запретов' в руках, представь себе.
Я пожала плечами, слишком ошарашенная, чтобы отвечать. К чему порыв откровенности? То ли Крис собирается обмануть меня красивыми сказками, то ли я сейчас невольно услышу то, что лучше не слышать. А потом, кому и зачем нужна подобная честность? А если он просто мысленно списал меня со счетов и собирается прибить? Тогда конечно, можно не стесняться в выражениях, даже поднять завесу многолетних тайн.
