Сидя в "Титанике", не смотря на то, что Максим был библиотекарем, он немало натерпелся от мордвинов с их неуёмной страстью чуть что, так сразу же заявлять: - "Пустим красного петуха". Они почему-то считали, что Мордовия это их земля и русским на ней нечего делать. Было так за пределами лагеря или нет, Максим не знал, но те вольнонаёмные, которые работали на швейной фабрике, во весь голос заявляли об этом в цехах. Слушать это, ему было крайне неприятно. Вчера за столом сидели вместе как русские, так и мордвины, но вот как раз они ни о чём подобном они не говорили. Скорее наоборот, эти ладные, крепкие и подтянутые парни, недавно прибывшие из Мексики и потому все дочерна загорелые, чуть ли не клялись в своей преданности русскому народу и говорили, что если в России будет хорошо русским, то всем остальным малым народам будет ещё лучше. Того же мнения были и татары, сидевшие с ними за одним столом. Вместе с этими парнями, Максиму в самом скором времени предстояло брать штурмом "Титаник" и освобождать всех тех бедолаг, которые в нём маялись.
Друзья Максима, которые за эти годы создали целых три крупных транснациональных корпорации с огромным, да, что там, просто гигантским оборотом, подготовили почти двадцать тысяч прекрасных бойцов, многие из которых даже успели послужить во французском Иностранном легионе и потому имели внушительный боевой опыт. Для того чтобы отвоевать у бандитско-чиновничьего отребья такую огромную страну, как Россия, в которой они установили свой жестокий и бесчеловечный режим, этих сил явно было мало. Максим, прекрасно знавший, какие настроения царят в "Титанике", ещё лет десять назад заявил, что именно лагеря дадут им неисчислимую армию самых яростных и непримиримых борцов с правящим режимом чиновников. По большому счёту, никаких других "кадров" для грядущего восстания и гражданской войны, у них попросту не было. На народ надеяться даже не приходилось. Он был забит и замордован опричниками чиновничьей братии и к тому же многие люди были счастливы тем подачкам, которые они получали.
Нет, всё правильно, чиновники избрали беспроигрышную тактику. Кнут и пряник, что может быть лучше? Ещё и поэтому Максиму было не по себе все те дни, пока они ждали дня заочного суда над Борисом Земцовым. А, ну, как народ всей своей массой встанет на сторону режима? Что им делать тогда? Идти против собственного народа? Хотя социальные опросы, проводимые в тайне их специалистами, и говорили, что народ люто ненавидит чиновничий режим, такой вариант тоже нельзя было исключать полностью. Поэтому, когда в минувший четверг, спустя две недели после его освобождения, стало известно, что суд состоится в пятницу, в пятнадцать часов, на сердце у Максима снова тревожно ёкнуло. Он снова задумался над тем, пойдёт за ними народ, в конце концов, или нет. Правда, он не стал слишком уж долго заморачиваться на эту тему и сразу же приказал всему своему отряду подготовиться к выезду из лагеря.
