– Кто это тебе доложил?
– Никто. Я и не утверждаю, что все обстоит именно так. А вот ты можешь утверждать, что все обстоит совершенно по-другому?
– Нет. Но я тоже, извини, не дурак, и сделал запрос. И ты, догадываясь об этом, мог бы не делать из меня дурака в присутствии.., – Сюняев показал большим пальцем руки на меня.
– Я ему преподал урок, – самодовольно заявил Гиря. – Это мы с тобой учимся на своих ошибках, а ему нет нужды. Все равно мы, в смысле ошибок, люди конченные. Пусть учится на наших, пока есть возможность… Короче, вместо того, чтобы устраивать скандал, ты должен был все аккуратненько выяснить, и докладную – на стол. Вот тогда был бы вежливый разговор. А так пришлось кричать, но Астор и сам покричать не дурак.
Сюняев подумал немного, прищурил один глаз и воскликнул:
– Ч-черт! Ты полагаешь?..
– А кто ж их знает, негодяев…
– У тебя есть что-то еще?
– Угу.
– Предупредил бы.
– Нельзя. Надо независимо. Что ищешь, то всегда найдешь.
– Верно.., – Сюняев еще больше озаботился. – Я исходил из того, что это просто бардак.
– Так надо было и убедиться, что это – просто бардак.
Теперь они понимали друг друга с полуслова, а я – не вполне. Поймав на себе мой взгляд, Гиря кивнул.
– Сейчас, Глеб, все прояснится… Меня, Валера, интересует психологическая ситуация во время твоего демарша. Они перепугались, или разозлились? Или просто растерялись? Попробуй вспомнить, кто как себя вел?
– А кто на тебя вышел?
– Нет! Ты.
– Понял. Та-ак… Даунинг – главный диспетчер – тот просто ошалел. Атаманов вообще не отреагировал. Махнул рукой, мол, не до тебя – видишь сколько всего. А вот Дю Шале – тот буквально взорвался. Посоветовал не совать нос туда, где мы ничего не смыслим… Он?
– Нет, не он, а кое-кто повыше. Аж Бадалян – вот кто. Член Коллегии, куратор навигационных и технических служб. Похоже, ты их таки достал, – Гиря потер руки. – Извини, Валера, но с паршивой овцы хоть шерсти клок…
– Свинья ты все же, – обиделся Сюняев.
– Есть немного… Но факты, Валера, факты! Так что мы оба – животные.
Я вспомнил, что согласно Священному Писанию овца – чистое животное, а свинья – нечистое. И внутренне похихикал.
– То есть что, открыли новое направление? – уточнил Сюняев.
– Новое? Новое – это хорошо забытое старое. – Гиря задумался. – Есть у меня ощущение или предчувствие, что оно не очень то и новое… Какое-то мельтешение наблюдается. Рябь на поверхности… Меня начинают пасти.
Сюняев усмехнулся:
– Вот это они напрасно. Лучшего способа тебя взбодрить нет. Ты ведь отъешься и обнаглеешь… Надо бы выдумать рабочую гипотезу.
