Когда я наконец объявил, что мне придется подумать, на лице у него появилось выражение человека, которого, пролетая, ужалила пчела.
- Но я же все ясно объяснил, мистер Миллер, - прохныкал он.
- Да, но у меня уже есть два страховых полиса, солгал я.
- Ничего страшного, - моментально нашелся он, - мы их обналичим и поменяем на лучшие.
- Вот все это мне и нужно обдумать, - заключил я.
- Но здесь нечего обдумывать, мистер Миллер.
- Я не уверен, что так уж хорошо все уяснил, - отозвался я. - Пожалуй, вам имеет смысл заехать ко мне домой завтра вечером. - И невозмутимо черкнул ему свой мнимый адрес.
- А вы наверняка будете дома, мистер Миллер?
- Если задержусь, я вам позвоню.
- Но у меня нет телефона, мистер Миллер.
Тогда пошлю вам телеграмму.
- Но на завтрашний вечер у меня уже запланированы два вызова.
- Тогда встретимся послезавтра, - продолжал я, не давая вывести себя из равновесия. - Или же, - добавил я с оттенком злорадства, - если вам удобно, заезжайте ко мне за полночь. До двух-трех ночи мы никогда не ложимся.
- Боюсь, для меня это слишком поздно, - промямлил Олинский, окончательно обретая безутешный вид.
- Ну что ж, подумаем, - неторопливо проговорил я, почесывая затылок, т Почему бы нам не встретиться здесь - скажем, через неделю? Вечерком, допустим, в полдесятого.
- Только не здесь, с вашего позволения, мистер Миллер.
- Прекрасно, тогда увидимся, где вы пожелаете. Завтра или послезавтра забросьте мне открытку. И прихватите с собой все полисы, не забудьте.
Пока тянулась эта финальная игра в кошки-мышки, Олинский успел подняться и теперь, прощаясь, пожимал мне руку. Повернувшись к столу собрать бумаги, он обнаружил, что на бланке одного из его контрактов Мэнни Хирш машинально набрасывал фигурки животных, а на бланке другого Нахум Юд писал стихотворение на идише. Нежданный поворот событий настолько вывел его из себя, что, побагровев от гнева, он принялся кричать на них сразу на нескольких языках. Спустя секунду вышибала - грек и в недавнем прошлом боксер - ухватил его за штаны ниже пояса и, оторвав от пола, понес к выходу. Когда голова Олинского достигла дверного проема, владелица ресторана погрозила ему кулаком. На улице грек методично обшарил его карманы, извлек несколько кредиток, подал их хозяйке, а полученную от нее сдачу - несколько мелких монет - швырнул Олинскому, на всех четырех ползшему по тротуару с видом человека, которого средь бела дня застиг приступ радикулита.
