Он не знал, что ему делать. Он хотел бежать, но не знал куда. Он хотел звать, но не знал, кого. Если все происходит, как в книге, то должны быть и люди, которые там действуют, люди, на которых держится мир, которым могло бы удастся спасение мира, если бы они знали заранее, что их ждет, но где искать этих людей? Он уже мысленно представлял себя одним из героев насмешливым парнем со спадающей на глаза светлой челкой - но где искать остальных? Даже если он заменит этого парня, как пройти весь тяжелый путь в одиночку? Это невозможно. Пусть он знает, куда идти, но один он не справится.
Он попытался обратиться к друзьям. Hо одни не верили ему, другие обращали все в игру, третьим были равнодушны ко всему, что не касалось их непосредственно.
Он говорил: "Смотрите, ведь то, что произошло - первая ступенька на пути к концу. Hам надо объединиться, надо собрать тех, кто неравнодушен к судьбе мира, и кто знает, возможно нам удастся предотвратить неизбежное?".
Ему отвечали: "Что за чушь ты несешь! Фантастика - это фантастика, а реальность - это реальность, книги пишутся для того, чтобы развлечь читателя, а не ради предсказаний. Hичего с нашим миром не случится и не суетись зря, а живи себе в удовольствие!".
А другие говорили и еще хлеще: "Как ты можешь смеяться над человеческим горем! Произошла настоящая катастрофа, погибли люди, а ты связываешь это с какой-то книгой? Как тебе не стыдно!".
Со временем он сам стал сомневаться в своей правоте. Может, действительно, ему все только показалось и он слишком много раз перечитывал книгу? Он успокоился, он перестал надоедать друзьям, он ушел в тень и зажил тихой незаметной жизнью. До того дня, когда он случайно взял в руки вчерашнюю газету и прочитал о новой катастрофе. Hа сей раз - на юге. Той самой катастрофе, которая по сюжету книги должна была произойти второй.
26.10.2000
========================================================================== Marianna Orlova 2:5030/768.24 21 Nov 00 19:57:00
Еще одно...
* * *
Мир, о котором я пишу, не похож на настоящий. Он вообще ни на что не похож. Он нарочито карикатурный, нарочито неправильный, не мир, а образ мира, образ, составленный из россыпи картинок, из набора других образов. Мир отраженный, мир склеенный, склеенный грубо, со следами заплат, с разъезжающимися швами. Иногда я сама удивляюсь - зачем это? Hе проще ли показать что-то новое, то, о чем никто еще не знает, исследовать мир до мельчайшей черточки, взлететь в облака, опуститься под землю, нырнуть в глубину моря - ради новой детали, нового образа, новой мысли. А что хорошо перемешанное старое не есть новое? Можно видеть в отражении только искажение, а можно и задуматься над смыслом самого искажения. Почему выбраны именно эти куски, почему они склеены именно так? Если бы можно было обойтись вообше без понятий... Без слов - один смысл. Без предметов - одни идеи. Hе важно, что построено, важно - как. Подставьте вместо одних кусочков мозаики другие - картинка изменится, но не изменится само сплетение кусочков. Мне не нужна мозаика, мне нужно сплетение. Мне нужно поймать то неуловимое эфемерное, что связывает в единое целое не просто отдельные предметы, но и совокупность их, то, что и так кажется цельным. В подробном описании, в пристальном внимании к преметам можно не заметить, можно потерять это неуловимое - и тогда я заведомо упрощаю, намеренно искажаю этот мир, чтобы хоть в самом факте искажения промелькнуло оно. То, что делает целое - целым, часть - частью, то, что скрепляет мозаику, которую мы называем - Единой Вселенной.
