Тогда я повернулся к людям, которые собрались у стойки, и перевел дыхание.
— Скажите комиссару, — велел я глухим голосом, — что в следующий раз я буду действовать не кулаками, а вот этим, — и достал из кармана П-38, помахал им и засунул за пояс. — Дег, — я набрал в легкие воздух, — пойдем, дорогой, отсюда… — Я чувствовал, что если не выйду на воздух, рухну без чувств. А они не должны были видеть мою слабость.
Мы вышли на улицу. Дет поддерживал меня за руку. Шатаясь и силясь удержаться на ногах, я широко открыл рот, жадно вдыхая влажный воздух джунглей Я чувствовал, как болят все мои мускулы. Губы вспухли и онемели. Я приложил ко рту платок, чтобы проверить, все ли зубы на месте. Дег испугался:
— Мартин, вы…
Я прервал его:
— Да, знаю, на меня жалко смотреть. Пойдем отсюда, Дег.
Я шел, ничего не видя перед собой, в ушах звенело. Я держался за Дега. Ночная прохлада была липкой и противной. Нас окружала сплошная тьма — нигде никакого огонька, только на пароходе мигала слабосильная лампочка. Бледно светила луна. Я почувствовал смертельную усталость. Но дело было не только в этом.
Дег подвел меня к груде досок в нескольких шагах от бормочущей реки. Я сел и некоторое время приходил в себя, ожидая, пока утихнет боль. На это понадобилось, наверное, четверть часа.
Отдышавшись, я сказал:
— Дег, я был чемпионом по боксу в среднем весе, в университете…
— Я понял это, Мартин. И вы победили этого негра.
— Я не о том, глупый? Просто я хочу сказать, что неплохо разбираюсь в боксе… Так вот, этот негр умеет драться, удар у него поставлен. Словом, свое дело знает. А это значит, — добавил я, передохнув, — что он не дикарь. Ни один местный дикарь не смог бы так драться… Спорю, что это американский негр, Дег.
— Американский негр? Из Соединенных Штатов? Вы хотите сказать?..
— Да.
— Но в таком случае, Мартин…
— Вот в том-то все и дело, — ответил я. Рядом текла река, и мы молча смотрели на воду. Матовый свет луны серебряными полосками отражался в ней. Джунгли, обступившие нас со всех сторон, грозно дышали.
— Вернемся, Мартин, — озабоченно предложил Дег, — вам надо полечить губы.
Он был прав. Но я возразил:
— Нет, подождем еще немного. Комиссар должен узнать, что мы здесь, одни, словно непослушные мальчишки… Знаешь, Дег, — добавил я, с трудом выговаривая слова, — эта командировка начинает интриговать меня…
