— Ира! — сказал главный архитектор — сначала тихо, затем в полный голос: — Ира Гребенникова! Подойдите сюда, пожалуйста, — это я, Заборский!
Прошли минута и другая, в течение которых Вадим Алексеевич с удивлением ощущал, как сильно бьется его сердце. Наконец над изуродованной лестницей появилась знакомая угловато-изящная фигурка в джинсах с белыми пятнами на коленях, в розовой майке, присела… Заборскому снова стало отчаянно жаль, что его разгильдяйка-дочь, ныне мотающаяся вместе со своими косматыми и бородатыми дружками где-то по Средней Азии, ничем не похожа на эту девочку. Ах, какая же Ира живая, целеустремленная, н а с т о я щ а я, непохожая на тех, напичканных индийской мистикой, старательно уходящих от жизни (надо же, получают дипломы и работают ночными сторожами — не дай бог, моя Настя выкинет такое…)!
Слабо, как-то обреченно прозвучал сверху ее голосок:
— Слушаю вас, Вадим Алексеевич!
— Ирочка, — начал он, едва справляясь с волнением (господи, что это с ним — так робеть перед ребенком!) — честное слово, я не буду говорить о том, что вам уже сегодня вдалбливали много раз: как волнуются ваши родители (хотя они, конечно, просто с ума сходят, и надо бы их пожалеть!) или что комсомольцы так не поступают. Вы девочка умная, я обращусь к вашей логике. Ученые обследовали дом и ничего там не нашли — вернее, никаких следов! (Заборский вдруг запнулся, вспомнив, как кто-то мягко шлепнулся в печь из дымохода и затряс изнутри дверцу.)
— Они не хотели искать по-настоящему. Вернее, один из них, главный! сказал голосок. — Но это все равно, потому что найти очень трудно… или совсем невозможно!
— Вот видите — невозможно! — подчеркнул Заборский, обретая надежду уговорить. — А нам что делать прикажете? У нас на руках акт экспертизы. Нет юридических оснований отменять снос дома, понимаете — нет! Чего вы намерены добиться, отсиживаясь там? В конце концов не я (я этого не сделаю), так кто-нибудь другой вызовет милицию… или пожарную команду… будет скандал, Ира, а я совсем не хочу, чтобы вас тащили, как преступницу! Ей-богу! Спускайтесь оттуда, это будет самое правильное…
— Нет, — после некоторого колебания ответила Ира, повернулась и исчезла.
— Подумайте! Вернитесь! Это просто глупо! — теряя самообладание, крикнул Заборский. Ответа не было. Душные, жаркие сумерки стояли в доме; где-то потрескивало, сыпалась труха.
Вадим Алексеевич вернулся во двор, к своей «Волге». Ему было неловко встречаться глазами с водителем, с прорабом, с кейфовавшими на газоне бульдозеристами. Захотелось немедленно уехать, держать связь по телефону. Нет, нельзя: может быть, придется еще вмешиваться, защищать Иру…
