По дороге в музей Роман Викторович клевал носом и только один раз очнулся от сонной одури, чтобы воскликнуть: «Ну, цирк! Ну, кино!..» Богдан стиснул зубы, удерживаясь от грубого ответа. Он мучил себя, лихорадочно перебирая варианты: что делать, какие еще исследования можно провести в старом доме при их полной приборной нищете и бессилии? Тем более что от вечно дремлющего, ко всему безразличного Павловского никакой помощи ожидать не приходится. Всей энергии шефа хватит лишь на то, чтобы сегодня же накатать письмо об отрицательном результате осмотра; Яков Матвеевич, злорадно посмеиваясь и отпуская шуточки насчет того, что не у одних лаборантов бывают мозги набекрень, это письмо подмахнет и отправит в столицу; бедняга прокурор вздохнет и распрощается с детскими фантазиями; а дом снесут. Что же все-таки еще можно предпринять… в одиночку?
Или не в одиночку?
Вечером следующего дня Богдан позвонил Ире Гребенниковой.
…Они гуляли по проспекту Дружбы, ели мороженое из вафельных стаканчиков и приглушенно беседовали. Если бы прохожие могли услышать этот разговор, они наверняка усомнились бы в душевном здоровье нескладного, сутулого, рукастого молодца, еще сохранявшего мальчишескую развинченность движений, и его бледной большеротой спутницы.
— Так ты, значит, предполагала заранее, что у нас ничего не выйдет?
— Не предполагала, а знала.
— Зачем же ездила к прокурору?
— Я еще раньше к Заборскому ходила, главному архитектору города… Ира задумалась; прошла несколько шагов молча, стараясь ступать в ногу с Богданом, потом пожала плечами: — Ну, надеялась на что-то. Что, скажем, мне поверят и дом не станут сносить.
— Просто так поверят, на слово? Без доказательств? А с виду вроде умная девочка!..
— Значит, только с виду, — покорно вздохнула Ира.
— Но откуда же ты все-таки взяла, что мы… никого не найдем? А если б Роман не сачковал и у нас было бы оборудование?
— О н и могут только сами выйти, — сразу став серьезной, объяснила Ира. — Когда захотят. Их нельзя найти никаким оборудованием, или поймать в ловушку, или выманить. Только сами!
— Постой-постой! — Богдан возмущенно нахмурил брови, похожие на ласточку, нарисованную тушью. Он только что растолковал Ире свою гипотезу о лемурах — нахлебниках цивилизации, и не сомневался, что девочка убеждена полностью. Теперь авторское самолюбие было задето. — Что это еще за мистика? Ты что, до сих пор веришь в инопланетян?
— Нет, я уже давно поняла, что там все… ну, не так, как в книгах! Гребенникова доела размокший стаканчик, аккуратно вытерла пальцы платочком. — Нет, о н и не пришельцы… и… ты меня, извини, конечно… но, наверное, и не лемуры… не просто животные. У Виталика… ну, ты его помнишь, с Натахой… у него есть одна идея. Сказать?
