Он успел еще услышать, как визжит на несмазанных петлях, отворяясь, заслонка печи.
Если бы в окрестных домах оставались жители и кто-нибудь из них выглянул полюбоваться вечерней грозой — он увидел бы незабываемое зрелище. Сквозь оконную раму во втором этаже особняка вымахнул, не удержавшись затем на ногах, мужчина в отличном светлом костюме, с лицом перепачканным и обезумевшим. А если бы наблюдатель еще и знал в подробностях историю «Поисков контакта» — он, безусловно, отметил бы, что беглец воспользовался именно тем окном, в котором лет тридцать пять назад, спасаясь от ночного ужаса, собственным телом высадил стекла нынешний помощник прокурора республики Петр Приходько.
«Директору…го областного краеведческого
музея доктору сельскохозяйственных наук
Гордейчуку Я. М.
от лаборанта отдела зоологии и палеонтологии
Нестеренко Б. Г.
3 а я в л е н и е
Прошу освободить меня от занимаемой должности по собственному
желанию».
Все. Остается лишь поставить число и подпись. Два дня он мучился, прежде чем принять это решение; но теперь оно бесповоротно. Мама, конечно, расстроится: ей так нравилось, что Богдан «Пошел в науку». Но ничего. Она поймет, что сын больше не может оставаться там, где его жестоко оскорбили…
— Нестеренко, на ковер!
Не сразу обернувшись на голос беспечной секретарши Леночки, он подумал, что так даже лучше. Старик и рта не успеет раскрыть, чтобы выложить порцию обидных слов, — а тут Богдан хлоп ему на стол бумагу! Это будет хорошая пощечина. Пусть не считает себя всесильным… Богдан быстро подписался, черкнул дату и, взяв листок, вышел вслед за Леной. На секунду ему стало жаль расставаться со своим отделом, с привычной за два года работы большой темноватой комнатой; с товарищами в застиранных синих халатах — каждый колдует за своим столом; да и стола родного стало жаль, такого обжитого, где он и писал, и рисовал, и препарировал… Поборов себя, Богдан твердо закрыл дверь.
Войдя в кабинет директора, он увидел там своего завотделом, Павловского. Рыхловатый, рано облысевший, Роман Викторович скромно сидел в углу, и вид у него был такой, точно Павловского внезапно разбудили и он еще не успел прийти в себя. Более того — растерянность читалась в поведении Якова Матвеевича. Директор явно не знал, как начать разговор.
Походив взад-вперед с папиросой и зачем-то поправив стеклянную поилку кенаря, Яков Матвеевич наконец выдавил из себя:
— Такие дела, брат… Получается, что мы с тобой опять должны вернуться к старой теме, к твоим домовикам!
