В глазах куклы застыл такой испуг, что она вновь напомнила Вике потерявшегося ребенка, который ищет и не может отыскать свою мать. Казалось, еще немного, и Катя расплачется. Вика сделала над собой усилие и решительно дернула за тумблер. И почувствовала, что жизнь покинула тело куклы. Оно еще было теплое, но Вика знала – это просто кусок пластмассы, нашпигованный электроникой. Женщина вновь щелкнула тумблером, и в глазах Кати зажегся огонек разума. Вика опять дернула тумблер. Виктории пришлось повторить это несколько раз, пока не она успокоилась. Кукла беспомощно висела в ее руках. Наконец Вика осторожно опустила Катю назад на диван.
– Мы пойдем гулять? – вновь спросила кукла.
– Мы пойдем гулять, когда вернется Кристина, – мягко ответила Виктория, все еще удивляясь, что кукла реагирует на ее голос.
– Вместе? – снова спросила кукла.
– Вместе, – спокойно произнесла Вика. Теперь она уже не боялась «умной игрушки». Женщина поняла, что демон, который сидел внутри нее, вырвался из глубин ее души и исчез. – Теперь мы всегда будем вместе. Я, Кристинка и ты, Катя. Нам многое надо исправить и наверстать.
«В первую очередь мне, – подумала Вика. – Я поддалась своим мыслям и создала демона ужаса, который, словно вампир, питался моими страхами. Он вырос и чуть было не заслонил от меня родную дочь. Я не должна была оставлять ее одну с игрушкой. Ни в коем случае нельзя оставлять ребенка наедине даже с телевизором или компьютером, каким бы умным он ни был. Мы, взрослые, всегда должны быть рядом. Иначе можно потерять своего ребенка. И ему и нам, родителям, необходимо общение. Оно должно приносить ребенку радость и счастье. Так же, как и нам».
– Ты подождешь, Катюша? – спросила Вика куклу. Та в ответ кивнула головой.
Вика вышла из детской. Катерина смотрела ей вслед своими темными бездонными глазами.
Володя, по кличке Граф, гнал стадо коров вдоль канала, разделяющего поле на две части. За скотиной нужен был постоянный надзор – вокруг лежали частные наделы хуторян. На одном поле стеной стояла кукуруза, на другом – цвел картофель. Выпасать можно было только на берегах поливного канала, поросших осокой и камышом. Граф подслеповато следил своим единственным видящим глазом за коровами. Второй, затянутый бельмом, с трудом мог отличить свет от тьмы. Животные не понимали, почему нельзя было есть сочную кукурузу, а только сухой грубый камыш, хотя прошли хорошую Володину школу выучки. Каждой корове был известен тяжелый удар палкой или просто кулаком в случае нарушения установленных правил. Но скотина отлично знала и слепоту своего пастыря. Время от времени какая–нибудь корова, зайдя со стороны Володиного незрячего левого глаза, делала рывок к вожделенным зарослям кукурузы, ловко откусывала куст у корня и с ним в зубах мчалась галопом подальше от ничего не подозревающего охранника. Или перебиралась на другой берег канала и там с наслаждением принималась хрустеть сочной добычей. Остальное послушное стадо с тоской смотрело на «беспредельницу», тщательно пережевывая жесткий камыш.
