В студенческие годы я познакомился с Григорием Силычем Карелиным – знаменитым натуралистом и исследователем Средней Азии. Он–то и заразил меня страстью к Азии. То, что он рассказывал о своих путешествиях, снилось мне во сне. Я бредил Азией. Она представлялась мне какой–то идеальной дикой страной, раем диких животных. Я рвался туда. Хотя мне было восемнадцать лет, а Григорию Силычу более сорока четырех, нас объединяла одна страсть – желание путешествовать и изучать мир диких зверей. Я умолял Карелина взять меня с собой в следующую экспедицию.
Григорий Силыч был человеком удивительной судьбы. Двадцатилетним юношей он был отчислен из университета за карикатуру на Аракчеева и сослан в Оренбургскую крепость прапорщиком артиллерии. Но это не заслонило от него науку. Карелин занимался исследованием природы, сбором коллекций. Ему повезло. В 1822 году в составе конвоя Григорий Силыч сопровождал археологическую экспедицию Свиньина по Сибири, участвовал в путешествии Берга в Киргизские степи. Вскоре Карелину и самому доверили руководство несколькими экспедициями. Он исследовал побережье Каспийского моря, изучал Восточный Казахстан, Алтай и Саяны. Григорий Силыч не только блестяще справился с поставленными задачами, но и снискал известность как замечательный ученый. Он рассказал мне о таинственной горной системе – Тянь–Шане, который сделался моей заветной мечтой. Карелин собрал уникальные коллекции животного и растительного мира, подготовил к печати научные отчеты о своих путешествиях. Весь просвещенный свет России с нетерпением ожидал их публикации. Но случилось непредвиденное. Все погибло во время большого пожара в Гурьеве в 1872 году. Несчастный Григорий Силыч не выдержал такого удара. Он умер от разрыва сердца…
Северцов выдержал паузу, опять в упор глядя на Стрижевского. Тот, пуская клубы дыма из своей элегантной трубки, кивнул головой в знак внимания. Рассказ Николая Алексеевича трогал какие–то скрытые струны в его душе. Где–то далеко, далеко за горами ему грезилась Великая Тайна. Чтобы достичь ее, надо преодолеть бездонные пропасти, острые снеговые пики, пройти невредимым мимо орд диких и свирепых народов, готовых разорвать вас на куски. И существовали люди, готовые на лишения и испытания, решившиеся дойти до этой Великой Тайны, отказавшиеся от всего того, что составляет сущность его, Василия Михайловича, жизни. Это было страшно и непонятно. Стрижевский хотел разобраться в своих чувствах.
