Краешком глаза замечаю: сбоку, со стороны солнца, на меня несется птица. Приблизившись, она шухнула кончиком крыла по моему виску и устремилась прочь. Я невольно присел. Секунду-другую спустя ринулась вниз, атаковала вторая чайка, следом ― еще, еще, еще... В промежутке между нападениями удалось взглянуть на небо: птиц было не менее двадцати; будто обезумев, они поочередно, по две, по три одновременно, но обязательно со всех сторон, устремляются вниз, ниже и ниже придавливая меня к земле.
― Ш-шх! Ш-шх!
Я падаю на спину, одной рукой беспорядочно отбиваясь, другой прикрыв лицо, смотрю между пальцами вверх ― не предполагал в птицах такую озлобленность! Сделал попытку привстать, однако, следующий налет вынуждает лечь на землю. Кажется, птицы вот-вот нанесут удар. И тогда...
― Ш-шх! Ш-шх!
Б-брат! ― зову я на помощь, но крик, кажется, еще более ожесточил чаек.
― Брат!
― Ш-шх! Ш-шх!
Вскакивая на ноги и что есть мочи, размахивая руками, выкрикиваю:
― Что я сделал плохого?!
― Ш-шх!
― Я не виноват!
― Ш-шх!
― Я не дотронулся до птенцов!
― Ш-шх!
― Честное слово!
― Ш-шх!
Далее следует настоящая пляска ― заходили не только руки, но и ноги:
― Ведь ничего плохого не сделал, ― выкрикивал я, плача, ― ничего. Пусть виноват я! Говорю же: виноват! Простите! Я никогда не приду сюда! Не трону!.. А-а-а!..
А вот и брат ― будто одна из чаек спикировала, ударилась о землю, по волшебству оборотясь в него. Брат взял меня на руки и, отмахиваясь палкой от птиц, унес меня прочь.
Мы на песчаном пляже...
Брат раздевается. Я впервые вижу его обнаженным догола, впервые внимательно разглядываю его. Ничего особенного. Разве что голова и шея. Голова у брата большая, округлая, шея короткая. Сейчас, много лет спустя, мне кажется, что он несколько похож на балбала ― древнетюркское каменное изваяние. На правой ноге, выше колена, ближе к бедру, у него темнеет большое родимое пятно. Я пытаюсь разглядеть родинку, но брат, заметив это, обрубает:
― Раздевайся.
Раздеться для меня ― значит снять рубашку. Потом брат сжал в ладонях голову, под ребрами у него пошло ходуном.
Подошел рыжий парень.
Парень разделся, бросил одежду на песок, подошел к брату, удивился:
― Что закатился?
― Знаем ― не скажем, ― ответил брат, перейдя от беззвучного к громкому смеху. Он подмигнул мне (мол, не волнуйся ― не выдам) и добавил: ― Тебе не интересно...
― А ежели хочется посмеяться в компании, ― произнес, позевывая, парень.
― Пощекоти себе пятку, ― сказал брат, но затем сделался серьезным: ― Слушай, ответь...
