Когда, насытившись, Джонни выплюнул соску и Бертрам убрал бутылку от его ротика, она наконец решилась напомнить о себе:
– Давай, я возьму его.
Бертрам отставил бутылочку в сторону и махнул свободной рукой.
– Лучше иди, отдохни.
Дебора послушно вышла из комнаты, добрела до гостиной и, сев в кресло-качалку, погрузилась в безрадостные раздумья. Не представляю, как я буду воспитывать ребенка без чьей-либо помощи, размышляла она. Если уж за один единственный вечер со мной приключилось столько казусов, что там говорить обо всей жизни? Кто подскажет мне, как надо себя вести, чтобы дети тебя любили?
Она усмехнулась. Наверное, я должна обратиться к Бертраму, с просьбой преподать мне урок родительского искусства. Он знаток детской психологии, сегодня я в этом убедилась. Что за секрет был известен ее боссу, она понятия не имела. Но многое отдала бы за то, чтобы он раскрыл ей его...
Ее думы прервало появление в дверном проеме Бертрама с ребенком на руках. Вскочив с кресла-качалки, она слегка покраснела.
– Берт... прости, я оставила тебя одного с двумя детишками. Ой! Джонни заснул...
Малыш смотрелся теперь как настоящий ангелок – безмятежный, умиротворенный и невероятно невинный.
– Как тебе удалось убаюкать его? – прошептала Дебора, с удивлением глядя то на ребенка, то на взрослого мужчину.
– Я тут ни при чем. Он сам заснул. – Бертрам пожал плечами и улыбнулся. – Теперь, наверное, его нужно положить в кроватку, да?
Деборе безумно хотелось взять малыша, прижать к своей груди, рассмотреть каждую черточку нежного детского личика, вдохнуть ни с чем несравнимый младенческий запах. Но она побоялась его разбудить, поэтому лишь кивнула и жестом пригласила Бертрама следовать за ней.
Они прошли в маленькую комнатку, в которой стояла кроватка Джонни с бортиками из деревянных реек, покрытых белой краской. Бертрам уложил в нее ребенка, а, Дебора укрыла его одеяльцем. Некоторое время оба молча стояли, любуясь спящим мальчиком.
В голову Деборе полезли дурацкие мысли о том, что если бы она вышла замуж за Бертрама, то у них появился бы общий дом. Что по вечерам они вот так же смотрели бы на свое заснувшее чадо и жили бы общими радостями, общими заботами...
Черт, разозлилась она на себя. Я не должна забывать, что Бертрам Хэндли не приемлет саму идею о создании собственной семьи. Что он сыграл сегодня роль обожателя детей только для того, чтобы добиться своей цели: заставить меня принять его предложение. В последние дни он одержим этой идеей, и хочет, во что бы то ни стало ее осуществить. Ему всегда удается добиться желаемого. Наверное, он даже представить не может, что из этой борьбы не выйдет победителем.
