Я люблю Серафима из Сарова,
Лесного, клобушного, старого,
С медведем в глухом овраге.
Где ветхая хижина кроется,
А в грозу Пресвятая Троица
Летит в громовой колымаге.
Как свеча он теплился в келейке
А кругом шелестели в ельнике
Бесенята, жуки, уродцы,
И звереныши над дорожками
Шушукались, двигая рожками:
Попьем из святого колодца?
Медведь их нянчил, укачивал:
Помолитесь, родные, иначе вам
Будет голодно, будет горестно.
Так молились: все безответные,
Только ели шуршали ветками,
Роняя шишки над хворостом.
А когда из мира незримого
Смерть дохнула в лицо Серафимово,
Он прилег на мшистой завалинке
Ясным вечером, в воскресение,
Сквозь листву парчевую, осеннюю,
Чернея скуфейкой маленькой.
И такой вокруг него радужный
Свет мерцал, что крестилась набожно
Тварь лесная в кустах можжевельника,
А медведь, как учила заповедь,
Прикрыл неумелой лапою
Святые глаза отшельника.
