Мимо самого милицейского уха щербато просвистело увесистое березовое полено, споро выхваченное мужичком из кладки под крыльцом и ловко брошенное в знак полной виктории над предприимчиво улепетывающим нечистым.
-- О-го-го-го! -- донеслось до Дуди. -- Бежит, окаянный, бежит! Линяет из глаз, к дороге уходит!
Участковый запрыгнул в машину, дал газу и прямо через площадь покатил к пункту охраны общественного порядка, где, собственно, и было его рабочее место. Мысли в голове были какие-то путанные и большей частью безнадежно нецензурные.
"Лучше бы я, дурак, Приходька послушал, не пришлось бы костюм этот идиотский одевать!" -- насупился Степан Гаврилович, вваливаясь в привычно безлюдное помещение пункта.
-- Васька, ты где? -- тут же заорал он, опустившись за стол и включив на всю мощь переговорное устройство в маске. Вода до сих пор стекала с КХЗ, собираясь мелкой лужей у ног участкового. Настроение Дуди было основательно испорченно.
-- С приездом, Степан Гаврилович, заждались мы вас, скучали без твердой руки, -- из-за плотной шторы, разделяющей кабинет на две половины, раздался неуверенный сипловатый бас. Затем скрипнул топчан, чей-то женский голос требовательно и с придыханием отрезал: "Смотри мне, Васька, узнаю, что ты с Виолеткой путаешься - убью!". Мимо участкового пулей прошмыгнула раскрасневшаяся дамочка, Дудя сделал вид, что не узнал ее, и наконец, подтягивая широкие ситцевые трусы, из-за шторы выдвинулся добровольный помощник участкового Васька Добрюха. Ваське было сорок пять, был он могуч, широк в плечах и коротко стрижен.
-- Ну, и как все это понимать, Василий? -- леденяще спокойным тоном задал вопрос Дудя. -- Центральный орган власти в бордель превратить удумал? Дамочек своих за ширму приводить?
Добрюха прищурился и удивленно присвистнул:
-- Степан Гаврилович, ты, что ли? Откуда прикидец такой? С курорта приволок?
-- Ты на вопрос, ребром поставленный, отвечай! -- гаркнул участковый. -- Повторяю еще раз, для особо одаренных: что гражданка Лютикова делала на инвентарном топчане номер четыре, да еще с тобой, жеребцом поселковым, на пару в рабочее для всех остальных граждан время?
Васька почесал спину, уставился в потолок, тяжело вздохнул и с сомнением в голосе произнес:
-- Может, свидетельские показания давала? Внештатным агентом является? Ценным осведомителем, то есть. А штору я задернул, чтоб никто не увидел? Мало ли, что могут люди от нечего делать понапридумывать! -- уже более уверенно закончил он свою мысль.
