Вернулись после первого рейса водители санитарных машин. Санитар, отвечающий за эвакуацию раненых, докладывал обер-фельдфебелю медицинской службы Гросхейде без положенных по уставу формальностей:
— Подумайте только, господин обер-фельдфебель. Пока мы ехали в госпиталь, один солдат, раненный в грудь, умер. Думаете, госпиталь принял его от нас? Ни в какую. Мертвецов им не нужно. Мы пытались сплавить его властям в какой-то деревне — надо же человека похоронить. Но и гражданские не приняли мертвеца.
— Как же вы поступили?— спросил Гросхейде.
— Сбросили его в кювет. Труп есть труп.
В это время грузили новую партию раненых. На лицах санитаров страх и растерянность. Когда захлопнулась дверца кузова, водитель санитарной машины сострил:
— Надеюсь, не все угодят в кювет.
Гросхейде знаком приказал замолчать.
Я вспомнил инструкцию об оповещении родственников погибших: «…Похоронен со всеми воинскими почестями на кладбище героев войны».
Меня мучает жажда, я не могу ничего есть. Выручает фляга с водкой, после которой многое забывается.
* * *
В мои обязанности входит штемпелевать письма.
Беккер, самый старший из нас (ему сорок восемь), пишет своей матери:
«Милая мама, не беспокойся обо мне. Ничего дурного со мной не случится. Мы же только санитары. А через месяц все будет позади…»
Получит старушка такую весточку, пойдет к соседке или в лавку за покупками и скажет там: «Уже недолго осталось, не больше месяца. Мне об этом сын с фронта написал».
А здесь, в школе все комнаты и закоулки забиты ранеными. И в коридорах набросали солому, кладут изувеченных людей прямо на пол.
Еще вчера эти солдаты браво распевали: «Сегодня наша вся Германия, а завтра будет наш весь мир». И вот настало это «завтра», а они лежат безучастные ко всему, что делается в этом мире. Жаждали завоевать весь земной шар, а теперь валяются на соломе с перебитыми руками и ногами, рваными ранами, несчастные и беспомощные.
* * *
Пришел приказ эвакуировать всех раненых. Завтра мы двинемся вперед.
* * *
Всю ночь гудели самолеты: низко, басами — значит с бомбами; тонко, с металлическим визгом — значит пустые, уже сбросили смертоносный груз.
Наш маленький отряд отправился на Восток на грузовике. Впереди — Кемпно, Жирардув, Здуньска-Воля.
* * *
Невыносимая жара. Деревни вдоль дороги разорены, разграблены. Всюду пожары, плачущие женщины, дети.
Наши лица покрыты густым слоем пыли, мы с трудом узнаем друг друга.
Над землей стоит запах горелой соломы и тлеющего тряпья. Нет дома, не тронутого огнем. Огонь пожирает все. На месте домов торчат обгорелые кирпичные трубы.
