Тем не менее сам Бату, по-видимому, воспринимал все территориальные приобретения на запад от владений Чагатая и Угедэя как потенциальную сферу интересов рода Джучи. В течение всего своего правления он упорно боролся за влияние в Малой Азии, Закавказье и Иране, нередко даже противопоставляя свои решения воле властей из Каракорума. Его позицию в этом вопросе в полной мере разделили и его наследники, до середины XV в. боровшиеся с другими ветвями Чингизидов за ряд регионов Кавказа и Центральной Азии. В течение своего правления Бату в силу личного авторитета и договоренностей с правителями Монгольской империи в Каракоруме удавалось сохранять определенный паритет в этих «конфликтных зонах» и не доводить ситуацию до открытого вооруженного столкновения. Так, например, даже будущий ильхан Хулагу, который по приказу своего брата — великого хана Мунке — должен был выступить в поход на Багдадский халифат, до самой смерти наследника Джучи не двинулся дальше Мавераннахра, где провел около трех лет. Но уже ближайшие преемники Бату оказались не в состоянии решить проблемы спорных территорий дипломатическими методами, что привело к затяжным конфликтам с государством Хулагуидов, в которые были вовлечены и соседние народы, подвластные монголам — грузины, армяне, русские.
Щедрость Чингис-хана и Угедэя, милостиво позволивших наследникам Джучи увеличить свои владения за счет западных стран, оказалась весьма условной: новые земли едстояло еще завоевать, причем и великий хан Угедэй, и Бату, и другие Чигизиды и военачальники Монгольской империи прекрасно понимали, что это будет нелегким делом, «Сокровенное сказание» сообщает, что «Субеетай-Баатур встречал сильное сопротивление со стороны тех народов и городов, завоевание которых ему было поручено» [Козин 41, § 270]. Ему вторит Джувейни, который, повествуя о событиях 1234/1235 г., сообщает об областях «Булгар, Ас и Рус, находившихся по соседству со становищем Бату, до их пор неподчиненных и [тщеславно] гордившихся множеством своих городов» [цит. по: Арсланова 2002, с. 161]. Было вполне очевидно, что одних только сил Улуса Джучи для покорения народов Поволжья, Кипчакской степи и Северного Кавказа недостаточно. Но принять решение об отправке в поход войск других улусов мог только курултай.
Е. И. Кычанов полагает, что решение о западном походе эо принято на курултаях 1234 и 1235 гг.: на первом было эручено завоевание западных областей только Бату, а на втором— Бату, Гуюку, Мунке и другим [Кычанов 2001, с. 36; 2002, с. 79]. Однако из сведений «Юань ши» и «Сборника летописей» нельзя сделать вывод, что на курултае в год дерева-лошади (1234) поднимался вопрос о походе на запад. Согласно китайской хронике, на нем были объявлены новые законы Угедэя, а Рашид ад-Дин просто упоминает о факте проведения курултая [Бичурин 2005, с. 163-164; Рашид ад-Дин 1960, с. 35]. Решение же о западном походе было принято на курултае, созванном в год дерева-овцы (1235 г.).
