Недавно в Москве вышла аналогичная книга польского писателя Генриха Панаса «Евангелие от Иуды». Иуда там — образованный человек из Александрии (очевидно, покойный Панас в чем-то изображал себя), скептик, ему все уже надоело, он все познал, все читал, все изучил, ни во что не верит, богат, у него есть все, но вот он полюбил женщину, Марию Магдалину (бедной Марии Магдалине всегда достается, ее во всех романах эксплуатируют самым нещадным образом). Но она, оказывается, является любовницей какого-то римского офицера. Как вырвать ее из лап завоевателя? Иуда подстраивает как бы покушение на нее, чтобы ее спасти, но он опоздал; ее освободили другие люди, это оказались ученики Иисуса. Она примыкает к ним, и бедный Иуда — она уплыла у него из рук — должен идти к ученикам Иисуса. Он встречается с Иисусом и ходит с Ним. Он все время думает о Марии Магдалине. И так, призрачно и очень вяло, проходит евангельская история по страницам этого романа.
Иисус оценил его ум и тонкость. Оказывается, ученики Его задумали мятеж, восстание, Иисус хочет погибнуть с ними, потому что дело безнадежное, но уйти было бы нехорошо. Но Иуду Он ценит — умный человек — и поэтому во время Тайной вечери Он говорит ему: «Ты уходи, делай свое дело». Иуда уходит, думая, что в конце концов, после гибели Иисуса и Его учеников, он Марию Магдалину все-таки получит. Но и в этом он разочаровывается, потому что она приходит к нему и говорит: «Я Его видела после распятия, я видела Его живым». И она уходит, а Иуда остается ни с чем. Это тоже столкновение человека с духовной реальностью, но другого типа: тот, Варавва, — грубый, примитивный человек, который делает ставку на насилие, а этот — как бы умный, как бы всезнающий, который решил, что он довольно почерпнул истины, больше ему ничего не надо.
Все эти романы показывают бессилие человека перед задачей изобразить Христа. Посмотрим, наконец, на Булгакова. Однажды Солженицын задал мне вопрос: почему Булгаков, который в своей пьесе «Последние дни» (я думаю, что многие из вас читали или смотрели эту пьесу) понимал, что Пушкина не надо изображать, что его невидимое присутствие лучше, чем если бы по сцене бегал какой-то загримированный под Пушкина шумливый актер, — и это действительно так, в пьесе есть достоверность реального присутствия подлинного Пушкина, — почему Булгаков не понял этого и попытался вывести Христа, вместо того чтобы поступить, как поступил Константин Романов? (Константин Романов был мало известный, но даровитый поэт, писавший под псевдонимом К. Р. — ему не хотелось выставлять перед всеми, что он прямой родственник царя.) Он написал драму «Царь иудейский» — о событиях последних дней в жизни Христа, о Страстной неделе, и о Его Воскресении. Ни Христа, ни апостолов в драме нет, все происходит рядом.
