)
«всегда в волнениях скорбных пребывающа, еже не единаго ярма тяготу всегда носяща». Во многих источниках этого времени отмечается, что умножились разбои. Было бы крайне примитивным считать, каждого разбойника классовым борцом, тем более что известны разбойники и из числа феодалов. Но вместе с тем мы знаем, что для крестьянских движений эпохи феодализма всегда типичен разбойный характер.
Недаром благородный разбойник, который грабит богатых и помогает бедным, герой фольклора многих народов: и Робин Гуд у англичан, и Степан Разин у русских (видимо, не столько реальный Степан Тимофеевич, сколько песенный Стенька), и тот добрый молодец, которого судит царь Иван Васильевич и говорит ему: «Я пожалую тя, молодец, в чистом поле, что двумя, тебя столбами да дубовыми, уж как третьей - перекладинкой кленовою, четвертой тебя - петелькой шелковою». Так что «умножение» разбоев это все же свидетельство усиления волнений и в деревне. Да иначе и не могло быть: после времени всевластия олигархов, борьбы за власть бесконтрольности местных администраторов не могло не ухудшиться положение народных масс.
Народные движения поставили правящие круги перед необходимостью принять решение. Что-то надо было делать. И вскоре после московского восстания, вероятно около 1549 года, к власти пришла новая группировка, которая вошла в историю под названием Избранной рады.
Одним из видных деятелей этой группы был священник Сильвестр, служивший в Благовещенском соборе Московского Кремля: это была придворная, «домовая» церковь государя. Известен нам Сильвестр и как древнерусский автор. Его перу, видимо, принадлежит знаменитый «Домострой». Не исключено, впрочем, что он был автором лишь окончательной редакции.
Произведение это пользуется сегодня дурной репутацией. «Домостроевские нравы», «жизнь по Домострою» - всегда обвинение. Однако «Домострой» никоим образом нельзя свести к тому, что нужно наказывать телесно детей и жену. Совершенно естественно, что «Домострой» предусматривает такие наказания: ведь они были тогда общераспространенными, батогами (розгами) и кнутом били даже князей. Сечение не считалось позорящим. «Домострой» же рекомендует здесь некоторую умеренность: не бить жену ни палкой, ни кулаком «ни по уху, ни по виденью (глазу.- В. К.)» , чтобы она не оглохла и не ослепла, а только за великое и за страшное ослушание... «соймя рубашка, плеткою вежливенко (осторожно. - В. К.
